Вечером, когда машинист заглушил трубоукладчик и сразу стало тихо, Равиль отошел в сторону и сел в тень от штабеля труб. Сильно ныли плечи и икры ног.
«Дурная работа, — подумал он и пошевелил плечами. — Тут надо немного помозговать и подавать плети на изоляцию механическим способом. И этой пустой работой занимаемся мы вдвоем, да еще машинист, не говоря уже о дорогостоящей машине. Куда смотрят инженеры с головного завода?»
Поодаль сварщики сматывали кабели. Фатых, прихрамывая, быстро уходил к конторе. Пантюха сидел на трубе, курил сигарету и смотрел, как тяжелогруженый трубовоз уходит из цеховых ворот в поздний рейс.
Подошел Рустам и открыл рот. Равиль непонимающе смотрел на него снизу.
Тот нагнулся и заорал:
— Как самочувствие, говорю? В третий раз кричу!
— Уши заложило, не слышу, — пояснил Равиль и ответил на вопрос Рустама: — Самочувствие отличное, вот только до койки бы добраться.
Равиль поднялся и побрел в бытовку. Там Фатых с рабочими уже играли в домино. Равиль удивлялся еще в обед пристрастию рабочих к этой незатейливой игре.
Он сложил в шкафчик свою успевшую пропылиться спецовку и оделся. Светлый его костюм был довольно новый, хоть на свадьбу езжай. Рабочие, не отрывая глаз от костяшек, осторожно покосились на Равиля. Он, смутившись, торопливо распрощался и вышел. В его чемодане и дома, у матери, не нашлось ничего такого, что можно было б запросто носить на работу, и Равиль надел свой старый костюм, но и тот сильно отличал его от товарищей по бригаде.
Равиль вышел за ворота цеха, расстегнул пиджак, вдохнул свежий, прохладный воздух и пошел в поселок тропкой через березняк, спустился вниз и перешел железнодорожную насыпь. Вот скоро и родной дом под белой шиферной крышей… Будто и не было тех лет учебы в городе, работы на далеком, чужом теперь комбинате. Вот так Равиль возвращался когда-то из школы. Мечталось о многом. И думалось ему тогда, что он уедет из этого поселка скоро и навсегда. Однако вот ведь как сложилось…
Тимер-Булат нагрянул вечером, заполнил улицу шумом и запахом своего мощного мотоцикла.
— Дорогу Тимер-Булату! — кричал он со двора.
Мать, смеясь, бежала впереди краснощекого сына и распахивала двери. Тимер-Булат встал на пороге, из-под ладони оглядел комнату. Коротковатые брюки плотно облегали его ноги.
— Братишка! — закричал он и, в два прыжка подскочив к Равилю, легко поднял его к потолку.
— Второй Жаботинский! — удивился Равиль сверху и коленкой толкнул брата в округлый живот, на котором не сходились пуговицы пиджака. — Одним салом, что ли, питаешься? Как живешь?
— Землю топчу обеими ногами! — гордо заявил Тимер-Булат и опустил брата на пол. — Молодец, что вернулся домой. А я только сегодня приехал из Набережных Челнов — КамАЗ пригнал на автобазу.
Он сел, оглядел стол и возмутился:
— Тимер-Булат не умеет толковать за пустым столом.
Равиль открыл окно и поманил соседского мальчишку.
— Купи пивка, — попросил он, протягивая пятерку. — На сдачу возьми себе конфет.
Равиль сел за стол и приветливо оглядел Тимер-Булата.
— Ну, рассказывай, брат, о себе.
— Шоферю, — охотно начал тот. — На самосвале. Тут новый корпус взялись строить для туберкулезного санатория. Кобылиц недавно завезли — кумыс станут делать. Выколачиваю прилично, по двести — двести пятьдесят на руки. А ты, я слышал, в больших начальниках ходил?
— Было такое дело, — коротко ответил Равиль.
— Ну? Что случилось-то? Поперек дороги кому-нибудь встал?
— Аварию допустил, — неохотно сообщил Равиль. — Взял расчет и приехал вот сюда, к матери. К своим истокам, так сказать, вернулся.
— Д-дела, — озадаченно крутнул головой Тимер-Булат. — Вот как с вашим братом обращаются. Сегодня на верхотуру толкают, а завтра выищут причину и — хребтом о землю.
— Со мной очень мягко обошлись, — поморщился от слов брата Равиль. — Раз я руководитель, то с меня и спрос особый.
— И ошибиться не имеешь права?
— Не имею. Больно дорого обходятся государству эти ошибки.
— Значит, на твое место золотого человека посадили, семи пядей во лбу? А?