— Ты чего такой хмурый? — спросил его Дондик, протянув руку, хотя, чтобы ответить на рукопожатие, Росту пришлось привстать. — Ты все, как обычно, сделал правильно, сходил на Гвинею, приволок кого-то... Хотелось бы, правда, знать, кого именно?
— Гринев, — спросил его оказавшийся неподалеку Пестель, — что тебе не нравится?
— Ваш марафет, — выдавил Ростик, набираясь решимости. — Глупости это все.
— Объясни? — попросил Перегуда.
— Если вы хотите их правильно встретить, то лучше не пурпурных выселять и не бакумуров заставлять расчесываться, а выслать им навстречу крейсер, или даже пару, сбросить с них концы, посмотреть, захотят ли они зачалиться, и добуксировать до Одессы, если все получится. И вежливость будет соблюдена, и силу продемонстрируем, если вам захотелось с помпой их встречать.
— Та-ак, — протянул Дондик, оглянувшись на тех, кто стоял за его плечами. — Этот Гринев всегда придумает...
— Нечто такое, что потом только в затылке чешешь, и как сами не догадались, — подсказал Пестель, тонко улыбнувшись Ростику через очки.
— А ведь и впрямь! — зачастил невесть откуда вынырнувший Смага. — На Земле, когда встречают корабль, то высылают ему лоцмана.
— Дело не в лоцмане, а в том, чтобы они на веслах не надрывались, — уронил Перегуда. — Дело говоришь, парень, — добавил он, обращаясь к Ростику.
После этого, уже не обращая ни на кого внимания, даже на начальство, которое единодушно принялось отдавать соответствующие приказы, Рост отправился к себе наверх, в комнату, где на столе еще лежали листы с недописанным отчетом. Поглядывая на ручку в чернильнице, он решил его при случае доделать. Мало ли кто захочет его прочитать, вдруг найдет что-нибудь такое, что он и сам пропустил, пока болтался на Гвинее в Левиафане.
Все-таки, «сбоку виднее, — как говорил отец, — “за” доской все умеют играть», подразумевая шахматы. Кстати, решил Ростик, это идея, если что и может служить доказательством цивилизованности людей, так это не чистые подворотнички или даже крейсеры-буксировщики, а вот эти деревянные фигурки. Да, это я отлично придумал, не забыть бы, когда они приедут, думал он перед самым засыпанием.
Разумеется, он понимал, что спать ему придется недолго. Если начальство все правильно разыграет, «иностранцы» должны были появиться в Одессе, может быть, еще до наступления темноты.
Глава 27
Рост проснулся от шепота.
— Как думаешь, он почему такой ленивый? Тут такое творится...
— Он и перед боем всегда пробовал соснуть, — прозвучал голос Кима.
— Наслышаны, — снова прошептала Лада.
— Входите, — Рост поднял голову.
— Они подошли к Одессе, Председатель требует тебя к себе, — бодро доложил Ким.
Умываясь и пробуя немного почиститься по необходимости предстать перед начальством, Рост все-таки пробурчал:
— И не нужно делать из меня невесть кого. Сплетни передавать тоже не нужно. — На всякий случай, чтобы ребятам было понятно, он передразнил Ладку: — Наслышаны... Что у тебя за присказка такая дурацкая появилась?
— Сплетни не мы придумываем, это народное творчество, — объяснила Лада.
— Ты уже не солдат с передовой, парень, — добавил и Ким. — Занимаешь значимое место в нашей иерархии, поэтому про тебя рассказывают разное, и поскольку ты предмет интересный, будут рассказывать, хоть ругайся на нас, хоть... что делай.
Рост позлился еще немного, но вынужден был признать, что на ребят он набросился зря. Поэтому просто пошел с ними на пристань, где творилось самое важное, что только могло произойти — впервые в Одессу за все время пребывания в ней человечества появились неизвестно откуда какие-то... Рост не мог не фыркнуть — иностранцы, надо же какое словечко вспомнили.
На причальной стенке круглой заводи, образованной двумя молами с башенками и воротами между ними, стояло начальство. Их было человек пятнадцать, они переговаривались между собой негромкими голосами. Остальной народ столпился по сторонам площади, видимо, их туда отогнали, чтобы сразу было видно — гостей тут лишний раз тревожить не станут. Рост огляделся, это построение не соответствовало привычному отношению людей и командиров в человечестве, но... Может быть, как раз слишком соответствовало, хотя признавать это было неприятно.
Чтобы отвлечься от этих необязательных соображений, он посмотрел на море, оно было спокойным и холодным на вид, поднял голову к небу: до момента, когда выключится солнце, оставалось часа полтора или чуть меньше. Для первого контакта достаточно, хотя и странноватым показалось, как быстро доставили этот корабль оба летающих крейсера в Одессу, видимо, очень постарались.
Лада твердой, как дерево, рукой подвела его под локоть к начальству. Пестель тут же спросил его, поблескивая очками:
— Рост, как думаешь, они пристанут к берегу сегодня? Или будут до завтра ждать?
Рост вгляделся в неизвестный корабль. Он был похож на тот, который устроил им с Михайловым засаду в речке на Гвинее, но было в нем и отличие. Вдоль его борта шла какая-то резьба, крашенная в слабый золотистый цвет, орнамент был, безусловно, растительным, и именно резаным, а не кованым, как люди сами привыкли делать за последнее время. В целом он почему-то показался не таким уж большим, чтобы с него мог подниматься антиграв, предположим, для постановки тянущих высоколетящих змеев.
К тому же у него имелась мачта, которая сейчас, правда, лежала на палубе, от бака до румпельной площадочки. Примерно у миделя прорисовывалась какая-то конструкция, не выше человеческого роста, к которой мачта, видимо, и крепилась, когда следовало поставить парус. Хотя это выглядело сомнительно в высшей мере — чтобы в Полдневье, и вдруг — парус. Но могло быть и так, если учитывать, что зимами ветер становился напористее и резче.
Корабль уже сбросил оба буксира и мирно покачивался на воде, крейсеры втянули канаты и садились за городом, их уже не было видно, но звон их двигателей еще раздавался между стенами города. Внезапно корабль выбросил весла с обоих бортов, и вода закипела. Рост смотрел на это немного хмуро, Казаринов спросил его:
— Чего это они?
— Морской форс показывают, — объяснил кто-то сбоку, оказалось, что это Паша-Тельняшка. Он молча протянул Росту руку, пожатие его оказалось сухим и взволнованным.
— Тебя тоже вызвали?
— Чтобы я конструкцию выяснил, — ухмыльнулся Паша. — Ведь среди всей нашей братии только я ходил под настоящими парусами, на Земле еще.
Корабль прошел отделявший его от берега километр с небольшим, вздымая бурун под форштевнем. Но перед входом в гавань скорость вдруг упала, хотя движение продолжалось.
— Гринев, — позвал Председатель, который, как Наполгон, стоял впереди всех и слегка на расстоянии. Ростик подошел к нему. — Что они делают, представляешь себе?
— Мне кажется, — Ростик был не слишком уверен, но кажется, понимал и это, — они оценивают решетку между башнями.
— М-да, решетка, — проговорил Смага сзади, — поторопились мы с ней. Столько труда ушло и металла, а пользы — шиш.
— Они оценивают ее как признак богатства и безопасности, — сдержанно отозвался Ростик. — Кроме того, кто же знал, что у нас появится такой дружелюбный Фоп? Кстати, для него эта решетка тоже многое значит.
— Ладно, смотрим дальше, — потребовал Председатель.
Стали смотреть. Корабль вошел в гавань, по левому его борту весла принялись вдруг табанить, и он развернулся почти на месте. Потом очень осторожно, подгребая уже не вполне понятным Ростику образом, он двинулся бортом к людям на берегу. Весла справа убрались в отверстия, из которых торчали, вместо них появились какие-то манжеты или даже затычки, и весь корпус осторожнее и нежнее, чем Ростик мог бы погладить Ладу, подошел к каменному краю пристани.