Девушка бросила в прорезь монету, набрала номер, который знала наизусть, и принялась вслушиваться в однотонные гудки, что раздавались из трубки.
– Позовите, пожалуйста, Николая Александровича, – сказала Жанна и затем, отвечая на вопрос с того конца, добавила: – Это Жанна. Да, та самая.
Николай Александрович в это время сидел у себя в кабинете и занимался делами. Звонок от Жанны перевели на его личный телефон.
– Вас слушают, – громко сказал министр. Но затем тональность его голоса смягчилась на пол-октавы:
– Ах, Жанночка, это ты?! Как хорошо, что ты вспомнила обо мне. Мне очень приятно от этого… Что? Что?
Лицо Николая Александровича вдруг нахмурилось и даже немного побледнело.
– Я что-то не понимаю тебя, Жанночка! Объясни, пожалуйста, что у тебя там случилось.
Он внимательно выслушал все резкие слова, что дребезжали в трубке, – и неприятное ощущение колючим комком прокатилось по всему его упитанному телу.
– Нет, Жанночка, ничего такого нет! – произнес Николай Александрович. – Уверяю тебя, что ничего подобного у меня и в мыслях нет и никогда не было. Это, наверное, какое-то недоразумение. Что-то напутали в полиции… Нет, Жанночка, не клади трубку! Я тебя уверяю. Ты не можешь так говорить… Это же нелепость какая-то. И при чем тут гадалка на ярмарке?… Нет, нет, и еще раз нет! Я никак не могу тебе врать, драгоценная ты моя.
– Я вам не верю! И оставьте меня в покое! – крикнула Жанна и повесила трубку.
– Ну что? – спросил Иван.
– Он говорит, что никаких действий не предпринимал и все это называет недоразумением и ошибкой в полиции.
– А вдруг все так и есть?!
– Ну, не знаю я, – проговорила Жанна.
После столь неожиданного звонка от Жанны Николай Александрович тут же набрал номер Димитра и сказал тому:
– Милый мой, позволь тебя спросить: что происходит? Почему мне ни с того, ни с сего звонит Жанна и говорит, что ее парня – ну, этого Ивана с распродажи – поместили в федеральный розыск? Что это еще за такие выкрутасы, зачем в наше дело замешивать полицию? И вообще, разъясни мне все то, что произошло на ярмарке! Что там за гадалка? А то я в полном неведении пребываю – и это нехорошо!
Димитр пару мгновений соображал, что сказать в ответ.
– Ваше превосходительство, – начал он, – ничего такого быть не должно! Полиция в наших делах, как вы знаете, никогда не участвовала и участвовать не будет. Да и план действий я вам подробно изложил в среду – и с тех пор ничего не поменялось.
– Но как ты объяснишь внезапный звонок от Жанны?
И снова Димитру пришлось напрягать извилины.
– Я уверен, что произошла ошибка, – сказал он. – В федеральной службе что-то напутали. И я понимаю вашу озабоченность. И согласен, что ситуацию нужно срочно разруливать, а ошибки – немедленно исправлять. Пока не стало хуже. Хотя…
– Что хотя? – спросил министр.
– У меня появились некоторые мыслишки: если Жанна и ее друг знают о федеральном розыске, то этим можно воспользоваться. И получится очень убедительно – а я люблю убедительность. Но это все требует размышлений. А делом Петровского я займусь сейчас же!
– Сообщи мне потом, чтобы я был в курсе, – напоследок сказал Николай Александрович.
Положив трубку, Димитр отодвинул от себя бумаги, лежавшие перед ним на столе, водрузил в освобожденное место блокнот, быстро нацарапал в нем пару записей и лишь затем вновь потянулся к телефону.
– Здравствуйте, Павел Петрович, – сказал невидимому собеседнику Димитр. – У меня к вам вот какое дело: меня интересует, фигурирует ли фамилия Петровский в списке федерального розыска?… Я подожду… Что?… А кто его туда впихнул? Наши!? Спасибо вам, Павел Петрович. Да, да, фамилию вычеркните – это ошибка. Непременно разберусь.
Димитр гневно стукнул кулаком по столу и пробормотал в полголоса:
– Ну, Федоров, ты у меня получишь люлей!
И вызвал к себе молодого сержанта.
– Федоров! – Димитр сказал вошедшему в кабинет улыбчивому парню в синей форме с блестящим значком СГО. – Ты помнишь про дело Ивана Петровского?
– Да, господин полковник.
– А почему его фамилия значится в базе данных федерального розыска?
– В соответствии с пунктом одиннадцать инструкции номер три…
– Тьфу ты, зловред! – чертыхнулся Димитр. – С вами новенькими всегда так…
– А что случилось? – осторожно спросил молодой сержант.
– Ничего особенного. Просто проверяю тебя на сообразительность. Ладно, иди работай дальше. И прекрати улыбаться! Ты ж работаешь в СГО, а не на рынке.
– Конечно, господин полковник, – проговорил Федоров и удалился. Это был лучший выпускник специальной школы контрразведки, но аккуратность и щепетильность, которые ценились преподавателями, в реальной жизни оборачивались некоторыми проблемами. "Им будут пользоваться, – мысленно отметил Димитр. – Поэтому его придется отучать от пагубных привычек студенчества".
На столе горела зеленая лампа, хоть за окнами и был разгар дня. Димитр глянул на сделанную совсем недавно пометку в блокноте, поразмыслил и в итоге сказал себе:
– Так и поступим! Вполне неплохой план. Другого все равно не придумаю.
Молодые люди уютно сидели на дворовой скамейке. Панельные многоэтажки, облицованные снотворными бело-синими узорами, обступили прямоугольный пруд, в котором безмятежную гладь темной водицы будоражила пара непоседливых уток. Серенькая самочка исследовала один за другим все четыре угла своей водной губернии, а зеленошеий селезень неустанно следовал за подругой и не сводил с нее влюбленных глаз. По низенькому парапету гуляли голуби и жадно смотрели за утками. За голубями же из-под пышного куста следил черный кот, но его никто не видел – до того черным он был.
– Как же тогда все было легко и просто! – сказала Жанна, вспоминая свои детские годы.
– Ностальгия! – проговорил Иван.
– Да нет же, детство! Это когда все казалось таким большим и интересным. Когда за каждым углом скрывались приключения.
– У тебя такие сладкие воспоминания, – игриво сказал Иван и пристально посмотрел на девушку. Та поняла его желание и придвинулась ближе. Но их поцелую помешал маленький мальчик. Его нерасторопные ножки так громко топали по плиткам дорожки, что голуби, захлопав в панике крыльями, перелетели на противоположный берег.
– Мяу! – недовольно крикнул из-под куста черный кот, чем выдал свою диспозицию.
– Все не могу забыть, – сказала Жанна, – гадалку и ее предсказание. А вдруг мы сейчас видимся в последний раз? И уже никогда так спокойно не посидим на скамейке возле какого-нибудь пруда. Не прогуляемся по дорожке вдоль канала и не увидим фонтанчиков…
– Нет, не бывать этому! – сказал Иван.
– А вдруг?…
– Ты слишком переживаешь.
– Да, переживаю, – согласилась Жанна. – А тебе не страшно возвращаться домой? Вдруг там будет караулить полиция?
– И что они мне сделают? Отведут в отделение, а там выяснится, что никакого дела на меня не заведено – и все это нелепая ошибка. Извинятся и отпустят.
– Ты не боишься! – с завистью сказала Жанна. – А я так не могу.
– Но если ты так переживаешь, то почему бы нам не пойти к тебе? Там-то никакой полиции не будет.
Жанна отпрянула, словно увидела привидение. Перед нею возник образ ее родителей. И если отец был не страшен, то мать – эта женщина даже из мыслей грозила сладострастным скандалом.
– А почему бы и нет?! – вдруг произнесла Жанна. – Это хороший повод познакомить тебя с моими предками. Думаю, что они тебе не понравятся…
– Почему сразу так категорично: не понравятся? – спросил Иван. – Я не думаю, что они прям такие страшные и капризные люди, какими ты их рисуешь.
Жанна пожала плечами.
– Ладно, пойдем! – скомандовал Иван. – А то мы тут засиделись.
По пути им встретилась женщина.
– Здравствуйте, – обратился к ней Иван, – вы не подскажите, как пройти к метро.
– Станция "Выставочная" находится вот за теми домами.
– "Выставочная" – это как раз возле ярмарки! – произнесла Жанна.
Женщина кивнула.
– А другой станции поблизости нет? – спросила девушка.
– Зачем? – удивилась женщина. – До "Выставочной" ближе.