— Что это? — переспросила она.
Вачера не ответила. Она отвернулась от мемсааб и подошла к маленькой девочке, которая пошевелилась. Обняв Мону руками, она поднесла к ее сухим губам тыкву, помогая ей напиться. Мона выпила, но глаза ее оставались закрытыми, а тело безвольным. Грейс захотелось оттолкнуть знахарку в сторону от племянницы и самой ухаживать за девочкой. Но она снова почувствовала головокружение и легла, поставив тыкву рядом на земляной пол.
Грейс знала, что удар в висок может повредить сетчатку, подобное ранение получил адмирал Нельсон. И не было никакого средства, чтобы вылечить это. Но откуда эта африканская женщина знает об этом?
Грейс попыталась понять причину своей странной слабости. «Я должна получить помощь. Я должна подать о себе известие…» Она подумала о работниках миссии, о своих пациентах, о Марио. Их надо вернуть назад в миссию, восстановить клинику. Она представила себе «Дом певчих птиц» таким, каким видела его в последний раз, — обгоревшим, рухнувшим, насквозь пропитанным водой. Все погибло.
Она прислушалась к дождю. Он баюкал ее. Грейс наблюдала за тем, как знахарка терпеливо поит чаем не вполне пришедшую в себя Мону.
Резкий запах отвара пропитал весь дом. Казалось, что он становится все сильнее и пары его проникают повсюду. Что было в этом чае? Грейс протянула руку к тыкве, но уронила сосуд, и черный чай выплеснулся и впитался в пол.
Вачера работала молча и медленно. Она повернула Мону набок, снова осмотрела повязки, затем подоткнула со всех сторон козью шкуру. Вернувшись к горящему огню, Вачера подняла тыкву, опрокинутую Грейс, наполнила ее отваром, подошла и присела возле мемсааб. На этот раз, когда Грейс попыталась подняться, Вачера обняла ее своей сильной рукой за плечи и поддержала. Знахарка поднесла чай к губам Грейс, и та выпила.
— У тебя что-нибудь болит? — спросила Вачера.
— Да. Голова…
Вернулся Дэвид. Он положил три лилии и отошел к стене, уселся, скрестив ноги, и принялся наблюдать. Вачера оставила мемсааб и занялась цветами. Она отделила корни и листья, затем бросила лепестки в емкость с горячей водой, размешала и дала закипеть. Грейс беспомощно лежала, наблюдая за процессом изготовления отвара. Ее голова трещала. Она снова почувствовала себя совершенно больной.
Когда новое зелье остыло, Вачера вернулась к Грейс, помогла ей сесть и поднесла к губам тыкву. Но Грейс отодвинула голову назад.
— Водяные лилии? — слабо спросила она. — Я не могу выпить это.
— Это от головной боли.
— Но… ведь это яд.
— Это не отрава.
Грейс взглянула в лицо темнокожей женщины, которое было совсем близко. Глаза Вачеры были как коричневые камешки на отмели реки. Они казались бездонными. Грейс взглянула на розоватый чай и выпила его.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Вачера через некоторое время, начав готовить кашу из проса на костре.
— Мне лучше, — ответила Грейс. Боль в голове утихла, и ей показалось, что силы возвращаются в тело.
Теперь она могла сосредоточиться, разобраться в своих мыслях. Она посмотрела на мальчика, сидящего с угрюмым видом у стены, задумалась о том, что они с Моной делали в хирургическом отделении, затем спросила Вачеру, нельзя ли послать весточку о том, где она находится.
Вачера мешала кашу, браслеты из бусин на ее руках тихо позвякивали.
— Дождь очень плохой. Мой мальчик не сможет идти. Я не могу идти. Когда дождь прекратится, мы попробуем.
Грейс представила себе, как выглядит мир за этими глиняными стенами; ей уже доводилось видеть бури, подобные этой. Реки вышли из берегов, их бурные воды сметают все на пути, дороги и тропинки превратились в сплошное месиво грязи. Где бы ни были люди, они все оказались в трудном положении. А те несчастные, кого дождь застал в пути, вряд ли смогут спастись и, скорее всего, утонут.
Когда ей снова принесли тыкву, Грейс почувствовала, что у нее проснулся аппетит, и она с удовольствием поела. Вачера сначала накормила Мону, которая до сих пор пребывала в полубессознательном состоянии. Потом положила еду себе и села, повернувшись спиной ко всем находящимся в доме.
Грейс проснулась первой. Она уперлась взглядом в потолок, прислушалась к непрекращающемуся дождю, затем медленно села.
Вачера еще спала рядом с Дэвидом, ее тело было изогнуто, как ложечка, вокруг тела ребенка, руками она обнимала сына, словно защищая его. Грейс поборола головокружение, затем попыталась сползти с кровати из листьев. Она подошла к Моне и проверила ее состояние. У Моны был жар.