— Почему? Потому что ты замужем?
— О, нет. Джек погиб, я уверена в этом.
— Тогда почему? Бог свидетель, ты могла бы иметь кучу поклонников.
— Я должна беречь свою репутацию. Вы же знаете, что женщина не может позволить себе спать со всеми.
— Я не имел в виду спать со всеми, — тихо произнес он. — Я имел в виду… с одним мужчиной.
— И кого же мне выбрать? У меня есть гостиница, она приносит мне неплохой доход. Как же мне найти мужчину, которому нужна буду я, а не мои деньги?
— В Кении полно мужчин, кому нет дела до твоих денег.
— Может быть. Но никто из них мне не нравится. А я не могу лечь в постель с мужчиной, к которому не испытываю чувств.
Его черные глаза пристально смотрели на нее. «Она похожа на Роуз, — подумал он. — Не в смысле внешности или характера: просто она так же рьяно, как и Роуз, охраняет свою добродетель».
Эта мысль пробудила в Валентине желание. Алкоголь наконец-то начал давать о себе знать. В голове заметались мысли; в комнате стало невыносимо жарко. Боль, которая терзала его в течение шести месяцев, начала отпускать.
— Тебе кто-то нравится, не так ли? — тихим, вкрадчивым голосом спросил он.
Миранда молчала.
— Кто он?
Она подняла глаза и так же пристально посмотрела на него.
— Тебе кто-нибудь нравится, Миранда?
Она кивнула.
— Кто?
— Я уверена, вы сами знаете, кто, — прошептала она.
Он встал со своего места и склонился над ней.
— Я хочу услышать это, Миранда, услышать от тебя имя того единственного мужчины, с которым ты легла бы в постель.
У нее закружилась голова. Лицо пылало. Она прошептала:
— Вы прекрасно знаете, кто этот человек. Это вы…
Валентин нагнулся к ней, рывком поставил ее на ноги и жадно впился губами в ее губы.
— Не говори мне «нет», Миранда, — хриплым голосом произнес он. Он целовал ее лицо, губы. Затем расстегнул блузку и поцеловал ложбинку на груди. Когда его рука скользнула ниже, он прошептал: — Не отказывай мне, Миранда!
И Миранда, уступив его поцелуям и объятиям, пробормотала:
— Никогда, Валентин. Никогда.
15
«Чувствую себя белкой в колесе, — писала Грейс в своем дневнике. — Лечу одни и те же недуги снова и снова, зачастую у одних и тех же людей. Они приходят ко мне с лихорадкой, инфлюэнцей, простудой, кишечными паразитами, малярией, столбняком, стригущим лишаем и прочими заболеваниями, которые даже не поддаются лечению. Они считают те элементарные средства, которыми я пользуюсь, — горькую соль и хинин, — настоящим чудом, но мне от этого не легче. Я должна заставить их изменить тот образ жизни, который они ведут. Отучить их жить в этих ужасных хижинах, где нет даже вентиляции, спать вместе с козами, пить воду, в которой только что вымылись сами и искупали своих животных! А их несчастные маленькие дети! Их обжигает огонь, на котором они готовят еду. Их постоянно оставляют без присмотра! Они приходят ко мне, я даю им лекарства, и они снова возвращаются в свои грязные дома и продолжают вести тот же антисанитарный образ жизни, который вели до этого. В результате через неделю я снова вижу их на пороге своей клиники: одни и те же люди, с одними и теми же проблемами. Впрочем, не все возвращаются ко мне: некоторые из них все же умирают от своих ставших хроническими недугов. А я не могу донести до них мысль, что недостаточно просто приходить ко мне за лечением, когда возникает болезнь, что им нужно изменить условия своей жизни и что прежде всего они должны устранить причины, вызывающие их болезни!»
Грейс положила ручку и помассировала затекшую шею. Она сидела за обеденным столом и писала при свете керосиновой лампы. За окном властвовала тихая африканская ночь. Воздух наполнился запахом дикого жасмина; где-то вдалеке уныло ухала одинокая сова.
Она была одна в коттедже. Марио был в деревне на каких-то церемониальных танцах, а Шеба отправилась на ночную охоту. Грейс смотрела на прячущиеся по углам комнаты тени и думала о тех делах, которые ждали ее: скатать в валики бинты, написать письма друзьям в Англию, починить кое-что. Но было десять часов вечера. Она проснулась на рассвете, и уже через несколько часов ей нужно будет вставать и готовиться к следующему долгому дню.
Она взяла ручку и написала:
«Мне ужасно нужны помощники. Мне нужны учителя. Я не могу лечить африканцев от болезней, вызванных паразитами и плохим питанием, если они не изменят свои привычки и образ жизни. Одной мне этого мне не сделать: просто-напросто не смогу охватить их всех. Я должна оставаться в клинике и следить за людьми, которые туда приходят.