"Хищник" повёл вздёрнутыми ушками. Подшучивая над "зверьком". Над её предсказуемостью, дерзостью, растерянностью и юностью. А он её не просто чувствовал, он её просчитывал, он её знал.
"Мир", - послал "хищник" жест "хищнице". "Мир", - отозвалась "дикая". Добавив черту между ними, прочерченную ногой на полу. Незримую границу в их отношениях.
Краткие обрывочные жесты в которых может заключаться целая история: он и она, война и жизнь, и шрамы. Он просто хочет посмотреть на неё, на украшения, ну, и шрамы. Он хочет, чтобы она рассказала о себе, приглашающий жест присоединится к его трапезе, разделить с ним еду.
"Довериться", металось сознание. Да. Нет. "А тело не жалко, пускай смотрит". Девушка уверенно села напротив, предоставив на выбор, исполосованную шрамами часть лица и плечо, со сползающими с него до позвоночника тёмно зелёными (почти чёрными) рубцами. (Как крылья). Это он ещё не видел, такие же чёрной зеленью рубцы чуть ниже. Больше они напоминали крылья стрекозы, только с заострёнными концами.
Не видел, так как металлический корсет облачённый в кожу не позволял рассмотреть самого главного.
Возможно, но сейчас, самое главное начиналось с головы: со шрама на лбу. Разорванная кожа расползалась к виску - шрам, полученный в результате удара сапога. Спутать он не мог. Длинный шрам на скуле - нож. Кто-то заботливо разрезал кровавый отёк. Исполосованные руки и ноги. Шрамы были разные и оставленные разного рода зверьём и в разное время.
Вот этот на плече похожий на молнию - тварь-ищейка. Ни его ли голову она подарила. Да.
Корсет и украшения были одним целым. Они не мешали её движениям, ни цеплялись, плотно прилегая, плелись по ней, извивались. Металлическое основание корсета пряталось под эластичную кожу и как он снимался, пока непонятно. И вообще, что это была за кожа, она очень напоминала ему, - "нет, не может этого быть". Она напоминало кожу госпожи-смрад. И всё это хорошо замаскированный под украшение - дефибриллятор. И то, что замыкателей несколько, он не сомневался. И печати изготовителя такого, почему-то на поверхности не оказалось. Ух, как хотелось "распотрошить начинку".
Останавливало незнание о состояние девушке, как часто она им пользуется. И сколько у хитрого прибора назначений. Плюс, какова максимальная мощность.
Такой изучающий интерес, что она - девушка семнадцати лет вызвала у такого мужчины, - задел. Вот, прекрасно видела ведь, что он не её тело изучает, а шрамы и украшения. Обрадоваться бы, нет обиделась.
Да. Смотрелись они, ну, разными, ещё бы. Теперь она хорошо рассмотрела (разглядела) своего "рыцаря". Два с половиной метра это он был вместе с амуницией, а так только два тридцать. А какие были руки: не удивительно, что он её так придавил. Она даже в бёдрах была уже, чем его бицепс. Ей казалось, что шеи у него вообще нет: мышцы начинались от вздёрнутых ушек и плавно перетекали в плечи. Целая пирамида мышц. Оценивать ниже опасалась.
Нет. Сейчас он был худощав и измождён. И так выглядели практически все вернувшиеся с охоты "хищники". Голодные и злые оттого что несколько лет приходилось добывать железу смрадов. Агрессивные и опасные от бесконечных смертельных боёв. А многие были искалечены и изранены, как физически, так и психологически.
Психически не стабильными были все вернувшиеся. Все! Берсерки назвали бы в древности мгновенно зверевших воинов, впадающих в неудержимую жажду убивать.
Хищниками называли здесь тех, кто обладал такими разрушительными качествами. Но такими нужными в Хищном мире.
Нет. Сейчас девушка себя чувствовала не ловко: вообще не в своей тарелке. В одной постели с мужчиной ей делать нечего.
С мужчиной, наконец-то, заработал мозг, а она голая. Опомнившись "нахалка" выпрыгнула из кровати, прихватив покрывало, и забежала в ванную. Вышла довольно быстро, накинув лёгкое свободное платье с длинными рукавами и капюшоном. Простое и довольно хорошенькое: миленькое, серенькое, вышитое бледно-зелёным бисером.
Почему раскрыты двери? С любого угла комнаты, можно было видеть почти всё, что происходило в огромном холле. Хорошо были видны входные ворота, где стояла бдительная стража. Стража их видела...
Высокие ступени возвышали логова 'хищников' над миром так, что никто кроме стражи у ворот не мог рассмотреть, что происходит внутри. А если учесть, что холл имел размеры типичного стадиона, то это было не страшно.
Ну, нет. У входе стояли двое. Бдительная стража охраняющая сон прибывших. Стояли спиной по обеим сторонам. Первое время, новоприбывших контролировали. Чтобы не было срывов. Чтобы проснувшись, "хищники" не хватались спросонья за оружие. И женщинам чтобы было спокойнее и безопаснее входить к 'оголодавшим' и плохо себя контролирующим мужчинам.
Малой всё это время дремавший под столом, даже ухом не повёл на их разборки. Крепко его приложило, устал. Ему бы сейчас дрыхнуть в спячке вместе со всеми. Но и тут была проблема: щенки не впадают в спячку. Он бы рядом со спящей стаей издох с голоду.
Рад не мешал девушке, дал ей время остыть, осмотреться. Дал ей время подумать, стоит уходить - куда? Оценивающие взгляды прилипли к телу, стоило ей выйти и остановиться у края лестницы. Крутой спуск с логова. Задумалась: хрупкая, одинокая и беззащитная девушка среди чужих. Гортанный рык, что издал хозяин предназначался не ей - страже.
Очаровательная и грациозная, резко но плавно, развернулась на месте - кругом - знающая себе цену, дав своим длинным волосам заманчиво взметнутся вокруг тела. "Проводили" девушку в логово не просто взглядом, если бы Рад не издал ещё один угрожающий рык, они бы осмелились ещё и развернуться, чтобы посмотреть вслед. Рад что-то кропотливо печатал на плоской доске, похожей на планшет. Захотелось полюбопытничать, но не решилась. Села в кресло и отвела взгляд. "Хищник" не заставил ждать сверлившее изнутри любопытство. Пристукнув пальцем по доске, он повернул его к девушке.