«Днем бы на море выбраться. На катере — до рифов и поплавать с аквалангом: стаи причудливых разноцветных рыб, каменеющие коралловые джунгли… Зрелища более завораживающего не существует. Когда Жак — Ив Кусто впервые соприкоснулся с подводным миром Красного моря, то увлекся настолько, что позабыл обо всем. Уже и кислород давно кончился! На «Калипсо» — начальник утонул! — даже распили бутылочку шампанского. Потянули за трос — труп–то поднять. А Кусто за что–то вцепился и ни в какую! Пока вытащили — порвали ему известные всему миру по сериалу красные купальные трусы!» — вот такая история припомнилась Бисквиту, когда он, шлепая по морскому соленому киселю мясистыми ладошками, вразмашку плыл от берега к молу.
В семь утра друзья встретились за завтраком в гостиничном ресторане. «Шведский стол» в египетской трехзвездночной гостинице отличался от «стола» в такой же болгарской разве что большим количеством блюд. Но зато столь же сомнительной свежести. Содержимое кювета с каким–нибудь салатом не обновлялось, и здесь и там действовал принцип: «пока все не выжрут».
Правильно, зачем продукты переводить или лишнего повара держать? Воздержанность и непритязательность в пище — вот основа духовного достояния человека двадцать первого века.
Из экзотических блюд ресторан предлагал некие осклизлые козьи колбаски. Эстета Бисквита чуть не вырвало. Немцы и скандинавы уплетали за обе щеки. Конечно, в отличие от эСэНГовиии у них на столе трудно найти несвежие продукты: экзотика в квадрате.
Зато официантов в зале было явно с избытком. И все улыбались столь открыто и душевно, словно обслуживали своих мамочек. Неужели можно до такой степени вышколить? Вряд ли, наверно это был полюс еще одного египетского контраста — между хамством и радушием. А может все дело в восточном менталитете, для которого вроде бы характерна размытость чувств и нет ни того, ни другого в чистом виде?.. Интересно, возможно ли, чтобы эти самые официанты в свободное от работы в ресторане время дежурили в аэропорту?.. Лучше спросите у Прищепкина что–нибудь проще. Например, про служебных собак.
Сразу после завтрака детективы сели на маршрутку до автовокзала. Боже, схватился за голову Швед, сюда бы какого–нибудь нашего гаишника! На перевоспитание от занудства. Чтоб знал: ездить можно как водительской душеньке угодно! И на клаксон при этом — тись, тись! От полноты чувств. Берегись автомобиля!
«Кассиршей» оказался статный черноусый красавец; разгуливающие по перрону «билетерши» ни в статности, ни в черноте усов ему не уступали. Может, так и надо, чтобы женщины сидели дома и занимались только семьей? Удобно: придешь со службы — жратва на столе, шкалик водочки, ни в магазин, ни за наследником в садик идти не нужно. Красота!
Рейс на Каир был всего лишь один, билеты — только на завтра.
— Вот, блин! — ругнулся Прищепкин. — Что же делать? Дорог каждый час!
— Давайте попробуем взять машину напрокат, — предложил Бисквит.
— Лично я без правил ездить не умею, — испугался Швед. — В аварию попаду!
— Ерунда, главное за город выехать. На трассе никто не поймет, что ты шибко грамотный, — махнул рукой Прищепкин. — Впрочем, если уж так боишься — без тебя обойдемся. Вариант с прокатом машины нам подходит. Потому что по дороге можно будет в Рас — Гариб заскочить, что–нибудь про «Салах» разузнать. Это во–первых; во–вторых, машина понадобится нам и в Каире.
— Всем придется порулить — до Каира отсюда часов семь езды. И все по жаре, через пустыню. Что же касается разведки в Рас — Гарибе?.. Я бы не стал рисковать, лучше не будем терять время, — рассудил Бисквит.
— Ладно, посмотрим на настроение, — не захотел отказываться от соблазна Георгий Иванович. — Ну, где тут контору по прокату найти?
Было градусов тридцать, но какого–то особенного пекла не чувствовалось: сушь! От сухости даже было ощущение, будто кожа стягивается. Особенно почему–то на пятках. Прищепкин, прежде чем выйти из отеля, замочил носки под краном. И солнце было каким–то колючим, ядовитым. Не приносит оно летом в Африке радости — ну его! Дети здесь наверно холодильники рисуют. «Пусть всегда будет «Филипс», пусть всегда буду я». Так и хочется спрятаться в какой–нибудь погреб. «Пробковый шлем все же гениальное изобретение», — думал по этому поводу Швед.
— Пункт проката автомобилей? — тут же словно из–под земли появился ослепительно улыбающийся туземец, заговоривший на отличном английском, благоухающий приличным одеколоном. — Нет ничего проще. Пройдемте ко мне, я покажу на карте.