Мы же, обычные люди нашей технократической цивилизации, люди с мышлением XXI века, со всеми присущими ему пороками и комплексами, волею судьбы были вовлечены в действия поистине космического порядка. Нет, пожалуй, это слишком напыщенно сказано. Точнее определить эти действия как неординарные и таинственные. И мы были не одни: таких групп насчитывается множество в каждой стране и на каждом континенте.
Как вы уже, наверное, догадались, наша группа изучала все, что относилось к области непознанного, паранормального. Кто-то считал нас самих ненормальными, кто-то относился с иронией и недоверием. За плечами нашего товарищества, как мы его называли между собой, была не одна экспедиция. Все то, что мы познали на Алтае, в Пермском крае, в заброшенных глухих уголках центральной России, на севере Якутии, в Прибалтике, на Сахалине, в Гималаях — не описать да это и не является целью моего повествования. Ибо порой в сознании рядового обывателя не укладывается вся сложность человеческого восприятия, особенно те ощущения, которые приходилось испытывать нам, и те энергии, которые мы пропускали через свое сознание. Мы лишь надеялись, что пройденный нами путь, по которому мы шли и идем, послужит делу расширения сознания тех, кто пойдет за нами. А что за нами пойдут, мы не сомневаемся. Ведь если и не все люди, то многие рано или поздно откажутся жить в сонном состоянии, довольствуясь границами, очерченными серой повседневностью.
Экспедиция в Югославию не была спланированной и подготовленной заранее, как мы готовили предыдущие наши поездки. То, что в Югославии происходит нечто необычное и наше присутствие там желательно, нам сообщили сразу несколько серьезных ученых, наших товарищей, таких же, как мы, исследователей из других стран. Еще нам позвонил из центра управления космических полетов старинный друг нашего руководителя, информировавший, что с момента начала боевых действий в Югославии отмечено заметное увеличение количества фактов появления неопознанных объектов в воздухе, имелись даже подтверждения их фотоснимками. Некоторые снимки нам прислал Иван Дейков, ученый из Белградского государственного института космических проблем. Он предположил, что это должно нас заинтересовать, и посоветовал не медлить и ехать к его приятелю, живущему в маленьком городке под названием Котор, в Монтенегро. Звали этого приятеля Драгомир Хозеч.
Собирались как-то судорожно, стремительно, буквально за несколько дней. Как только были улажены все формальности с получением разрешений от нашего и Югославского правительств и подготовлено необходимое оборудование, мы вылетели в Белград.
В группе все были подавлены. Даже предвкушение интересной работы не могло развеять впечатлений предыдущих дней. Нервозность от спешки в сборах, тревожное чувство, появившееся с момента сообщения о локализации объектов в Югославии после начала военных действий, не проходили.
Необычность происходящего проявилась сразу: два молодых друга-астрофизики из Питера, Олег и Дмитрий два путешественника и заядлых экстримала, с которыми мы работали в Перми, попали в аварию и из-за травм не смогли поехать. Анна — врач нашей экспедиции и моя жена — перед самым вылетом заболела и только на характере держалась все эти дни. Несколько человек отказались от участия под давлением житейских обстоятельств или по состоянию здоровья. Из семнадцати членов обычного состава товарищества выехать смогли только пятеро. Александр Иванович Дубов, глава группы, с великим трудом договорился об аренде оборудования, так как руководство института, где работал шеф, услышав про Югославию, запретило брать аппаратуру. Лишь в самый последний момент, когда казалось, что все летит в тартарары, Александру Ивановичу удалось как всегда для нас чудесным образом выйти на министерство обороны, которое нами заинтересовалось и, более того, даже решилось на поддержку и помощь. Алексей Васильевич Иванцов — наш «ученый муж», как мы его называли, физик, химик, астроном, человек, имеющий фундаментальные знания во всех науках, а главное, трепетно и умело обращающийся с аппаратурой — еще на вокзале чуть не разбил свои огромные с толстенными стеклами очки, закрывавшие его некрупное сухое лицо. Много хлопот доставляли ему его «живые приборы» — различные ампулы и баночки с простейшими организмами, которые он использовал в качестве индикаторов контакта. Надо заметить, что этот метод, автором которого был доктор биологических наук профессор Юрий Георгиевич Симаков, позволял очень точно и, главное, системно определять влияние контактов с непознанными объектами и геопатогенными зонами на безопасность для всего живого.