Последние слова были сказаны уже совершенно другим голосом — глубоким и низким, с примесью рыка.
— Жаль что твои пауки не умеют плавать, правда?..
— Вот как… — выдохнула Тьерроль и вдруг стала меняться. — Только ты забыла, что я очень долго с тобой была. И могу повторить все… что можешь ты.
— Хамелеон… Ящерица-притворщик… Ты не можешь вовремя остановиться, — спокойно ответила я.
— Могу! — она пронзительно взвизгнула.
— Нет, — сказала я и довела свое превращение до конца.
Тьерроль действительно могла повторить за мной почти все. Превратиться в любую смертоносную тварь. Только вот… чтобы вернуться обратно в человеческое состояние — здесь нужны долгие годы осторожных тренировок и полный контроль над своими силами. Или близкое существо, которое могло бы помочь тебе вернуться. Или… или урок Белой Совы и разрушенная Руос-ас-Карна за спиной. А ничего этого у Тьер не было. Я спокойно вернулась к своему настоящему облику.
Нечисть трясла мохнатой головой, скребла лапами по шерсти, немыслимо выворачиваясь, катаясь по полу пещеры, а я говорила. Говорила, как трудно вернуть собственное тело. Не испытывая никаких чувств, просто объясняла. А потом протянула руку к монстру и, сосредоточившись, нырнула в его сознание. Зов так Зов, Тьерроль. Вот он, настоящий, со всеми оттенками страха — пробуй на себе. Чужое, звериное ожесточение поднималось во мне… Хотела быть Зовущей, Тьер?! Вот последняя ступень, шагнула, радуйся!..
Я старалась его преодолеть.
Мне не нужно было ее подчинения, только память — пока она еще существует. Никаких видений, лишь мысли: давний суд и долгая, молчаливая родовая вражда… Такая удача — магия! Вот оружие для мести! Убийство людей — как тренировка перед главной схваткой. Немагическое проклятье Рода, павшее на неизвестного мне дроу… Крайтах, кажется так… больной господин и верный слуга. Тьер била верно — больной умрет сам, но единственное близкое существо погибнет еще раньше… До Вортензов не достать, а вот Аза придет сама, догадается, ее тело не найдут, а убийство Вейкора скинут на единственного человека в подземельях… и, видно, сбежавшего оттуда на родную землю… все же знают, что мир между двумя народами невозможен.
— Будь благодарна, что ты не успела добраться до Вортензов! — выкрикнула я, стряхивая с себя ее мысли, прерывая заклинание так быстро, что закружилась голова.
Мгновение или два смотрела на то, кем могла бы стать полгода назад… Мавка, с трудом оправляясь от Зова, не могла даже встать прямо, на все четыре лапы.
— Я же сама тебя всему научила…
Не знала, что все так обернется… Не знала, что свой страшный опыт придется использовать как оружие.
Прежде чем зверь метнулся ко мне, я нырнула обратно в озеро.
— А лесные мавки боятся водоемов до дрожи. Этого ты тоже не знала. Учитель говорил, что этому страху тысячи лет, и идет он из-за лютой ненависти водных жителей к лесной нечисти… То ли какое-то древнее проклятье, то ли память крови…
Мавка заскулила как собака. Какое-то подобие человеческого разума едва-едва чувствовалось в ней.
— Когда за тобой придут, Тьер, ты уже ничего не будешь помнить. И полностью потеряешь себя.
Я говорила, осознавая, что по щекам текут слезы. Это было чудовищное лицемерие — плакать над только что убитым тобой существом. Поэтому я нырнула и поплыла к туннелю, оставив мавку на берегу.
Больше жизни я хотела увидеть Галеадзо и все ему рассказать. И точно так же сильно я хотела сбежать обратно на поверхность. Оградиться от проблем другого мира и другого народа, не объясняться с родителями Тьерроль, не смотреть никому в глаза.
Размышлять здраво меня заставил холод. Лучше бы найти где-то сухую одежду… Перебираться по городу в поисках Галеадзо и в человеческом облике, и в паучьем одинаково глупо. С бешеными пауками разбираются просто — убивают, вряд ли кто-то будет выяснять, что случилось с еще одной тварью. Раз в городе без седока — значит, сбежал из загона, а с учетом последних событий… Где же находится дом Вортензов, я просто не знала.
Вздохнув, я вновь перекинулась и на восьми лапах побежала обратно, на поверхность. У меня будет время вернуться. Я хочу вернуться.
Эпилог
Младшей Марх нигде не было. Родители встревожены. Почти всех пауков удалось убить. А отец, похоже, скоро будет не против убить и кого-нибудь другого.
Благо, нашелся Идэриус. Как и предполагалось, услышав об опасности, Идэриус бросился к родственникам — предупреждать. И Вейкор тоже бросился, но не к семье, а к господину. Благодаря отцу и Кертеусу подозрения обошли стороной наследника Вортензов. Не то чтобы отец пытался кого-то выгородить, просто в обычной жесткой манере высказал все свои догадки насчет Тьерроль, припомнив дело многовековой давности, рассказал о болезни Крайтаха, не спросив у того разрешения, с ходу выдвинул обвинение. Вместо того чтобы напасть, Главе Рода Марх пришлось защищаться. Это много позже дело примет серьезный оборот, ухудшив и без того далеко не теплые отношения между Родами, а объяснения в приемной дома Мархов сменятся судом и Советом. Сейчас не важно. Если Тьер виновна в произошедшем с пауками и убийстве Вейкора — а Галеадзо был уверен, что это так, — то Вортензам ничего не грозит. А вот что же с Азой…