Если Россия не хочет замерзнуть - в прямом смысле этого слова, без электроэнергии, без газа и других видов топлива- она должна взяться за исправление недостатков своего инвестиционного климата с той же решимостью и определенностью, с которой первобытный человек несколько тысячелетий назад брался за исправление недостатков ледникового периода.
И здесь мы сталкиваемся с третьей и самой главной задачей современного российского общества, ответ на которую вытекает из вопроса «а кто все это будет делать». Есть лишь один инструмент, которым общество может выработать и реализовать любую, самую эффективную экономическую политику, - это государство.
Пока оно, как сейчас, представляет собой коллективное воплощение посредственности, Россия напоминает безрукого и безногого водителя шестисотого «мерседеса»: тачка хороша, но никуда не поедет. Чтобы вырастить руки и ноги, нужна глубокая реорганизация всей системы государственного управления, обеспечивающая его кардинальное оздоровление.
Эта реорганизация представляется в настоящее время самым первым и самым важным из цепочки необходимых шагов, способных вывести Россию из «ловушки глобализации».
17.3.3. Модернизация государства:
парламентская республика - кратчайший путь к эффективной диктатуре
Прежде всего надо сформулировать цель государства - то, зачем оно нужно гражданам и корпорациям. Это суть неформального общественного договора: четкое описание того, что дает государство налогоплательщикам за их деньги.
Необходима реструктуризация всего государственного аппарата, который запутался в бюрократических согласованиях и, прокламируя в том числе и разумные меры, не совершает их. Проще всего начать с ключевого элемента - правительства.
В основу его реструктуризации должны быть положены не механические сокращения штатов, дезорганизующие работу, но системный, структурный подход. Представляется необходимым:
определить перечень выполняемых ведомствами функций;
выделить структуры, необходимые для их исполнения (при этом обнажится необходимость их реструктуризации);
ликвидировать все остальные управленческие структуры (в первую очередь отраслевые) как заведомо ненужные;
разграничить сферы ответственности и разработать формализованные механизмы выработки стандартных решений.
Количество федеральных ведомств представляется необходимым сократить с сегодняшних более чем 60 до максимум 25, что вполне соответствует выполняемым государством функциям.
Ключевым элементом борьбы с коррупцией представляется отделение ее жертв от ее организаторов: отделение предпринимателя, попавшего (хотя бы и с удовольствием) в сети незаконных поборов, от чиновника, расставляющего эти сети. Секрет эффективности антикоррупционных операций в том, что жертва коррупции, помогающая ее искоренению, сохраняет не только свободу, но и доброе имя. Вместе с тем важно сознавать, что борьба с коррупцией может быть успешной лишь в том случае, если она будет опираться на реформу госуправления. Ведь обуздать коррупцию можно, лишь устранив условия, порождающие ее ежеминутно и повсеместно.
Однако не то что решение, а даже постановка соответствующей задачи является для современного российского государства непосильным делом.
Первые подходы к административной реформе делались еще в 1991 году, а с 1994 года о реформировании (или модернизации) государственного аппарата не говорил только ленивый. Если абстрагироваться от заведомо нежизнеспособных теоретических построений людей, искренне не понимающих сути процессов, которые они пытаются усовершенствовать, недостатками различных проектов административной реформы при всей их разумности являются частичность, перегруженность слепым заимствованием заведомо неработоспособного в российских условиях западного опыта и склонность к постановке чрезмерно масштабных задач.
Пример
«Русская болезнь»
Склонность к постановке чрезмерно масштабных задач, заведомо избыточных по сравнению с реальными практическими потребностями и в конечном счете не помогающих, а мешающих их удовлетворению, представляется родовым пороком не только российского менеджмента, но и всего российского общества, который в силу его укорененности можно назвать «русской болезнью».
Пример с электриком, внятно объяснившим потрясенному хозяину квартиры, что поломанный выключатель является частью общей несправедливости мира и поэтому начинать надо именно с мира, а не с выключателя, может показаться экстремальным.
Однако менее эффектные проявления этой болезни - органическая неспособность к монотонным постоянно повторяющимся действиям и неискоренимая тяга к рационализации всего и вся, в том числе и в ущерб делу, - является привычным и, более того, нормальным явлением для современного российского бизнеса.
К аналогичным проявлениям «русской болезни» относятся и многочисленные подходы к административной реформе, при которых решение конкретных вопросов затушевывается и размывается постановкой грандиозных и заведомо неподъемных в краткосрочной перспективе, часто политических и неоднозначных задач.
Классическим примером представляется, например, подмена решения проблемы улучшения межведомственной координации и ликвидации органов государственной власти, не имеющих никаких содержательных функций, исключительно сложными, глубокими и длительными преобразованиями, направленными на разграничение полномочий между уровнями государственной власти.
Следует оговориться, что в целом ряде случаев они несут не культурологический, но внятный тактико-управленческий смысл и направлены на торпедирование преобразований при помощи заведомо абсурдного раздувания их масштабов.
Однако насмешки над «русской болезнью» не могут использоваться для маскировки отказа от рассмотрения действительно коренных, фундаментальных вопросов, без которых решение конкретных задач либо невозможно, либо способно принести лишь незначительную пользу.
В частности, важнейшей институциональной причиной неэффективности российского правительства является двойственный характер его подчинения: руководителями министров являются одновременно и премьер, и президент. При этом повседневное руководство их деятельностью осуществляется первым, а назначение на должность и снятие с нее - вторым.
В повседневной практике это означает, что глава правительства и его члены отнюдь не являются единым политическим или хотя бы управленческим целым, как в подавляющем большинстве стран мира. Более того: председатель правительства не в силах предъявлять к своим непосредственным подчиненным жесткие требования, так как он в любом случае не может уволить даже явно не справляющихся со своей должностью!
В результате возникает фантастическая ситуация, когда министр может при соблюдении минимальнейших внешних приличий не просто публично критиковать своего непосредственного руководителя, но даже откровенно саботировать его указания. Ведь премьер не может уволить министра, - а обращение с жалобой на него к президенту «при прочих равных» условиях может лишь укрепить положение нерадивого подчиненного.