- У меня такое уже было. – Упрямо пробурчала девочка, вставая на птичьи лапки и оттряхивая штаны с цветочным рисунком.
- Мы помним, что у тебя было, и конкретно «такого» у тебя не было никогда. – Выждав короткую паузу, Твайла продолжила: - Ты ж ночью задохнёшься, а мы даже не поймём!
Сделав ещё несколько глубоких и плавных вздохов, Райнбоу, всё ещё легко подрагивая, встала в демонстративно героическую позу, вперев руки в бока.
- Пока при мне таблетки – я непобедима и стр-рашно опасна!
- Эм, Райнбоу? – Вновь подала голос Маша. – Ты говорила, что не видела Герд со вчерашнего дня.
- Ну, да.
- Буквально несколько м-минут назад я з-заметила, как она спускалась со шкаф-фа с одеждой и спустилась к с-столу.
- О, спасибо! Тогда всё, я ушла.
С этими словами она поспешила к краю полки. Смерив взглядом расстояние до пола (это она продолжала делать из раза в раз, хотя пикировала с этой высоты уже не единожды), Райнбоу расправила крылья, взмахнула ими, оказалась в воздухе и плавно опустилась вниз.
Полноценно она летать не умела. Никто не учил, да и особой надобности в этом она не видела. В двух пернатых отростках за спиной был один единственный прок – не надо было пользоваться лестницами при спуске, а большего и не нужно.
В груди всё ещё кололо, но девочка уже не обращала внимания. Хотя, возможно, ей действительно стоит задуматься о своём здоровье. В последнее время приступы участились, да и эти сны… Когда это всё началось? Ах, да! В тот день хозяйка уехала с ночёвкой к бабушке, а старшие их большого игрушечного сообщества решили разнообразить жизнь негласных жителей этой квартиры и устроить киновечер.
По масштабам подготовки это мероприятие было сродни какой-то шпионской операции.
Незаметно провезли в квартиру экран с проигрывателем (а транспортировка какого-либо оборудования из Империи на планету людей – это уже дорогого стоит), точный расчёт мест, времени, действий при непредвиденной ситуации и подробный инструктаж каждого жителя. Как говорили слухи, даже родителям хозяйки что-то в еду подмешали, чтобы ночью вдруг не проснулись.
Итак, шторы задёрнуты. Каждая щель, связывающая комнату со внешним миром, заткнута, стена заклеена листом шумоподавляющего материала, на который повешен широкий экран. На полу сплошными рядами сидят сотни мягких, пластмассовых, резиновых и прочих существ.
Миг – кромешную тьму пронзает стрела света. Фильм начался.
Он был старый, а рассказывал о событиях, что были ещё старше. В центре сюжета был молодой лейтенант, живший со своей сводной сестрой во времена Великой Революции.
Близится развязка. На улицах гремят волнения, девушка старательно вытирает стекающую по лицу чудом выжившего в перестрелке с предателем юноши кровь. Тем временем лейтенант, придерживая рукой рану, наконец-то сообщает ей, что он – революционер, что уже сегодня вступает в действие операция «Петля» и что он принимает в ней участие.
Девушка в слезах, кричит, оседает на стул, хватает его пальто – а он спокойно смотрит ей в глаза, потом отходит, включает кассетный проигрыватель, берёт подругу за руку и, прижимая рану, залезает ногами на стол.
И в тот момент, когда героиня последовала за другом, чтобы закружиться с ним в медленном танце на круглой столешнице, - в голове что-то лопнуло и залило мозг непонятным, тягучим ощущением.
«Плывёт корабль жизни
По ледяной воде,
Темнеет днище моря
И утро на заре.
Которое по счёту?
Не знает уж никто…
Кого я нынче встречу?
Скажу ли «повезло»?»
Это было не дежавю, - нет. Это было глубокое, исходящее словно из другого измерения, законы которого не поддаются описанию, чувство. Оно отгремело и стало постепенно растворяться.
«…И словно волны внемлют,
И словно мир весь мой –
Мы чувствуем это в потерянной
Империи одной».
Разум непроизвольно кинулся за ним. В глазах темнело, по венам заструился огонь, грудь сдавило – но он не обращал внимания. И лишь когда силы иссякли, а наваждение превратилось в раскисшую кашу, Райнбоу поняла – она не может ни дышать, ни пошевелиться.
«…Пускай же ветер свищет,
Я поплыву вперёд!
Кто жаждет – тот отыщет,
Тот вмиг одно поймёт:
В душе начертан курс наш,
Это закон простой.
Ты чувствуешь это в потерянной
Империи одной?»
Со стороны послышалось непонятное жужжание. До мозга дозвались невероятно далёкие прикосновения реки из рук, течение которой уже несло девочку куда-то. А тем временем перед застывшим взором всё шел и шел фильм, и всё так же громко звучала музыка. То ли из колонок, то ли из самой черепной коробки: