Идея единой Европы всегда была объективно направлена против России. Неудивительно, что в XIX — первой половине XX в. все попытки объединения Европы в новое издание империи Карла Великого разбивались о Россию. Как заметил наш замечательный поэт и мыслитель Ф.И. Тютчев, с появлением империи Петра I, империя Карла Великого в Европе стала невозможной. Символично, что реальное развитие Евросоюза началось с распадом СССР — наследника, помимо прочего, империи Петра I. Неудивительно, что даже намек на возможность реинтеграции постсоветского пространства (например, идея Евразийского союза), возникновения новой структуры исторической России так беспокоит и раздражает североатлантистов, особенно на фоне кризисных явлений в Евросоюзе и маячащего его де-факто развала — или селективной реинтеграции вокруг нового рейха, за которым, скорее всего, будут стоять все те же американцы.
Дело в том, что до тех пор, пока «проект Евросоюз» пытались реализовать сами западноевропейцы (неудачно — Наполеон и Вильгельм, удачно — если можно так выразиться, но на очень короткий срок — Гитлер), из этого ничего не выходило в долгосрочной перспективе. И только когда в послевоенный период за дело взялся определенный сегмент североатлантической, главным образом американской элиты (на первый план, естественно, двинули французскую и немецкую агентуру атлантистов), для которого единая Европа была и средством борьбы с СССР, и зоной выведения капиталов, и шагом на пути к тому, что Рокфеллеры, Варбурги и другие называли «мировым правительством», дело пошло. Однако повторю, всерьез оно пошло только после распада СССР, объективным противовесом которому в Европе и создавался Евросоюз. Но вернемся к гитлеровской Европе.
Особую роль в ней играли две страны, формально не входившие в нее — Швеция и Швейцария, особенно последняя; она стала просто складом награбленного нацистами: «гномы» умело спрятали «золото партии» и «золото СС» (американцы заграбастали лишь «золото рейха», т. е. государства, которым они в значительной степени и профинансировали «план Маршалла») — шведская промышленность работала на военную победу рейха. И не случайно, что из 750 компаний, созданных с 1943 по 1945 г. под руководством Бормана общими усилиями СС, «Дойче Банка», стальной империи Тиссена и, конечно же, «И.Г. Фарбен», 233 приходятся на Швецию, а 214 — на Швейцарию. Какое трогательное доверие верхушки рейха к политическим и финансовым элитам некоторых европейских стран!
Именно один из руководителей «И.Г. Фарбен» Карл Дуйсберг говорил о «единой Европе от Бордо до Одессы» (Де Голль со своей «Европой от Атлантики до Урала» лишь расширил дуйсбергскую, игефарбеновскую концепцию Европы). И здесь мы подходим к еще одной теме книги — последней по счету в данном предисловии, но далеко не последней по значению, более того, сквозной для всей книги — теме немецкого концерна «И.Г. Фарбен». «И.Г. Фарбен» — не просто какой-то концерн, «один из». Это уникальная структура, сыгравшая огромную роль в немецкой и мировой истории XX в. Во многих отношениях она стала моделью корпоративных структур XX в., поскольку в ней немецкий организационный и интеллектуальный гений сильно обогнал свое время. Но обо всем по порядку.
В конце XIX в. Тевтонский орден распродал большую часть своих земель, а полученные средства вложил в промышленность, главным образом военную и химическую, в банковское дело. Судя по косвенным свидетельствам значительная, возможно большая часть средств была вложена в то, что стало Дойче Банком и «И.Г. Фарбен». Поскольку за Тевтонским орденом всегда стояли Гогенцоллерны, то их враги стали врагами структур — аватар/наследников ордена. А врагами Гогенцоллернов были те, кто когда-то приложил руку к сборке североатлантического (английского) геоисторического субъекта — венецианцы, ломбардцы (в основном еврейские ростовщики), уцелевшие тамплиеры и не очень дружественные последним (по крайней мере, с конца XII в.) представители Приората Сиона. Это противостояние накладывалось на межгосударственную борьбу Великобритании и Германии и на противостояние британских лож и немецкой суперложи «Гехайме Дойчланд». Таким образом, «И.Г. Фарбен» исходно оказалась в центре нового мирового передела, водораздельной эпохи, новой пересдачи Карт Истории.