В последнее время становится все ясней, что большую роль тут играют случайные мутации, взаимосвязи с космосом, смены геологических, климатических и других факторов. Постепенно проясняются самые «скрытые пружины» диалектических противоречий, приводящие в движение вечный поток эволюции. Подтверждается истинность того, что приспособленность никогда не является абсолютной. Она всегда имеет относительный характер, превращаясь в свою противоположность тогда, когда организм попадает в новые, необычные для него условия. Мы видим тому наглядные примеры в драматической судьбе вымерших животных. Судьбе неизбежной, предопределенной, но не какими-то таинственными силами, а вполне познаваемыми процессами. Причинами вполне земными.
Мы видим и другое: ход эволюции един и неразрывен. Изменения в животном мире связаны с растительностью, с «жизнью» планеты, которая в свою очередь зависит от солнечной активности, цикличности влияния сил гравитации, движения Солнца в просторах Вселенной и многого, многого другого…
Все это настолько сложно, что многие важные вопросы эволюционного развития животных и растений еще не решены. Однако уже не вызывает никакого сомнения истинность того, что «разумность» и кажущаяся «целесообразность» в живой природе являются неизбежным результатом длительного действия объективных причин.
Природа «экспериментирует» с живым миром на нашей планете более трех миллиардов лет. За это время в результате длительного процесса эволюции, борьбы за существование и естественного отбора сложились биологические системы, обладающие высочайшим совершенством.
Сочетание сложности, перед которой пасуют любые инженерные установки (вспомните хотя бы устройство клетки), недостигаемой пока в технике надежности (например, сердце-насос) и гармонического совершенства представителей живой природы привлекло к ним в последние годы особое внимание ученых. Ведь заманчиво, использовав весь мощный арсенал современных точных наук, тщательно разобраться в «конструкции» живого, используя ее затем в качестве моделей для создания машин и приборов, необходимых человеку. Так родилась одна из новых областей науки — бионика.
Углубленное познание живых организмов заставило по-новому взглянуть на некоторые стороны эволюционной теории. Опять старая история! На этот раз бионика сокрушает установившиеся догмы, приносит с собой точные научные истины, а телеологи спешно поднимают крик о «крахе эволюционного учения».
А суть дела, в частности, в следующем. Крупнейшие естествоиспытатели прошлого века Альфред Уоллес и Генри Бейтс, развивая дарвиновское учение, обосновали теорию мимикрии — подражания незащищенных животных в окраске и форме животным, защищенным, несъедобным или хищным.
Вы, конечно, прекрасно помните еще по школьным урокам всевозможных бабочек с защитной окраской, гусениц, подражающих сухому сучку, и желтопятнистых ящериц, сливающихся с почвой. Почему-то именно этот раздел школьной биологии лучше всего западает в память.
В ряде музеев имеется бабочка каллима, точно имитирующая сухой лист бука.
Отросток заднего крыла такой бабочки повторяет очертания черешка листа и плотно касается ветки. Целый век каллиму рисовали во всех учебниках и экспонировали в музеях именно сидящей на сухой ветке, вверх головой, так что «черешок» плавно переходил в очертания ветки. Полная иллюзия сухого листочка, «классический» пример великолепной мимикрии.
Но вот неприятный конфуз. Собственно, никто никогда не видел живую каллиму сидящей на ветке, да еще на сухой. А когда стали выяснять причину, то оказалось, что эта бабочка — обитательница влажных болот. И сидит она всегда на траве, широко расправив крылья, которые у нее сверху окрашены не в бурый цвет сухих листьев, а в ярко-синий с оранжевыми пятнами. Если изредка каллима и присядет на веточку, то, сложив крылья, она всегда усаживается вниз головой, так что удивлявшие людское воображение подражательные «жилки листа» и «черешок» располагаются прямо противоположно очертаниям соседних листьев.