Особенно забавной была его одержимость всем, что имело итальянское происхождение, особенно кожаными изделиями. При его знании английского языка трудно было отличить итальянское название бренда от любого другого, но у него был ястребиный глаз, чтобы заметить три манящих слова: MADE IN ITALY. Это добавляло элементы поиска сокровищ в бесцельную погоню, и его глаза загорались от вида подержанных вещей, которые зачастую стоили меньше, чем деньги на бензин, потраченные на дорогу, просто из-за их связи со средиземноморской страной, которую он никогда не посещал. Но у меня были свои навязчивые идеи, и я не осуждал его.
Это был настоящий талант моего отца - не инженерный, не ремонт фотоаппаратов и даже не каламбуры. Он обладал виртуозным умением находить счастье, которое ждет своего часа в любой ситуации, какой бы обыденной она ни была. Мы были здесь, подстегнутые идеологией путешествовать по миру, погрузились в нищету и теперь сталкиваемся с ежедневной борьбой за выживание. Но, глядя на него, рассматривающего лыжные очки или кофеварку какой-нибудь семьи с таким чистым удовлетворением, что я и сам чувствовал его, почти забывая обо всем остальном.
Я даже почувствовал что-то вроде скрытого интеллектуального путешествия. Как и дома, он стремился понять окружающую обстановку по одной детали за раз, наслаждаясь каждой и добавляя ее в постоянно растущую базу данных мелочей, которые он хранил в глубине своего сознания. И хотя выгодные покупки могли быть жизненно важной частью нашего семейного выживания, я быстро поняла, что не только экономия денег была мотивом этих походов. Он как будто хотел составить каталог мира - не по формальным признакам и даже не по какой-то определенной причине, а просто потому, что находил в этом удовольствие.
Будучи иммигрантом, легко почувствовать, что все его проблемы вызваны вторжением внешнего мира. Но, как это было в Китае и как это происходит практически с любой семьей в любой точке Земли, наши самые большие проблемы часто возникали изнутри.
Больше всего я беспокоился за маму, которая, казалось, ухудшалась на глазах. Какое бы недомогание ни постигло ее в последние годы жизни в Китае, оно усугубилось здесь, в Америке, несомненно, усугубленное давлением ее новой жизни. Каким бы утомительным ни был день, проведенный за кассой, домой она возвращалась в тумане усталости, гораздо более тяжелой, чем могла объяснить ее смена.
Затем, когда казалось, что жизнь уже не может быть сложнее, мой отец потерял работу - хотя, наверное, правильнее было бы сказать, что его уволили. Я никогда не слышал полной истории, но смог предположить, что у него возникли разногласия с владельцем магазина фотоаппаратов, которые переросли в крики и, наконец, в предложение уйти и никогда не возвращаться. Подробности, конечно, не имели значения; для семьи, едва сводившей концы с концами, это был экзистенциальный вопрос.
"На какой странице это было? Проблема, о которой вы только что говорили".
"Страница 134. Рядом с желтой коробкой, в самом низу".
"А, теперь я понял. Спасибо."
Я учился с тремя другими студентами, изучающими английский как второй язык - "ESL", как нас обычно называли, - девочкой из Тайваня, мальчиком из Северного Китая и мальчиком из Южной Кореи. В какой-то степени это было облегчением - сидеть с группой сверстников, с которыми я мог общаться лучше, чем с кем-либо еще, но трудно было не чувствовать, что мы были новинкой, выставленной на обозрение остальным студентам в библиотеке, особенно когда проскальзывало предложение или два на одном из наших родных языков.
Прозвенел звонок. Мы затолкали свои бумаги и книги в рюкзаки, закинули их за плечи и направились к выходу, когда толпа втиснулась в двойную дверь. Это была обычная толпа спешащих учеников, плечо к плечу, локоть к локтю, но в тот день была перейдена какая-то невидимая черта. Один из ESL-мальчиков нечаянно вступил в малейший физический контакт с американским студентом - наступил на ногу, поцарапал молнию рюкзака или сделал что-то еще, настолько мимолетное, что никто из нас этого не заметил. Но что бы это ни было, это имело значение.
Реакция была безжалостной и мгновенной. За долю секунды ярости мальчика ESL протащили через выход и повалили на пол в коридоре, а поток студентов инстинктивно образовал заслон вокруг суматохи. Затем, еще раз оглянувшись, я заметил, что один агрессор каким-то образом размножился: двое мальчишек выкрикивали оскорбления, не переставая пинаться, а их цель свернулась калачиком, отчаянно пытаясь защитить голову - кровь лилась из его носа и размазывалась по полу.