К сожалению, определить эти закономерности даже для таких простых понятий, как прямые линии или геометрические фигуры, довольно сложно. Сделать это для такого органического и протеинового объекта, как человеческое лицо - во всех его цветах и пропорциях, в бесконечном диапазоне углов, условий освещения и фона - гораздо сложнее.
И дальше загадка только углубляется. Например, где именно проходит граница между пассивным актом видения и связанным с ним, но гораздо более глубоким актом понимания? Как часто чисто перцептивный опыт зрения - цветные пятна, которым придают форму края и текстуры, - становится целостным благодаря нашей способности наделять эти формы смыслом еще до того, как мы успели осознанно обработать увиденное? Вскоре становится ясно, что разделить эти два понятия невозможно: видеть - значит понимать, что делает задачу не только интеллектуальной, но и сенсорной. Таким образом, зрение - это не просто применение нашего интеллекта. Для всех практических целей оно является синонимом нашего интеллекта.
Это и есть магия зрения. Этот навык настолько тонко настроен, что, хотя мы видим мир не более чем через свет, случайно попавший на поверхность наших глаз, то, что мы получаем из этого света, расширяется и заполняет весь наш опыт. Этот почти чудесный переход от сенсорного ввода к надежному и действенному знанию - одна из самых впечатляющих возможностей нашего мозга. Вычислительная стоимость одной только этой задачи на порядки превышает возможности даже суперкомпьютеров размером со склад, и все это обеспечивает влажный органический комок диаметром около пяти дюймов. А ее концептуальная глубина продолжает смирять даже светил академического мира.
Загадка зрения - это нечто большее, чем просто понимание того, как мы видим. Это не просто вопрос о цветах или формах или даже о вычислении чисел во все более крупных масштабах. Это исследование феномена, лежащего в самой основе нашего познания, из которого проистекает многое из того, кем и чем мы являемся, биологически, межличностно и культурно. Это путешествие к самым основополагающим слоям нашего опыта. Очень часто видеть - значит знать. Поэтому понять, как мы видим, - значит понять себя.
Моя карьера аспиранта началась с покупки особенно большого учебника. Он был издан всего за год до моего поступления, поэтому его содержание было почти таким же свежим, как и переплет. Он был тяжелым и с острыми краями, и при первом же открытии он громко треснул. Я радовался каждый раз, когда видел его обложку, которая сплетала все нити моего академического пути в единый артефакт.
Она была озаглавлена "Наука о зрении" - два слова, которые, казалось, как нельзя лучше подходили для описания пути, по которому я пытался идти со времен эксперимента в Калифорнийском университете в Беркли. Дюймом ниже, курсивом, был набран подзаголовок, который еще больше разбудил мое любопытство: "От фотонов к феноменологии". А над ними - полноцветное изображение картины Ван Гога "Звездная ночь", занимающее почти две трети всей поверхности. Это была плотная и всеобъемлющая работа, которой суждено было стать стандартом на десятилетия вперед. Я хотел узнать все, чему она могла меня научить.
Прошло два года с того судьбоносного момента в темной лаборатории , когда я впервые увидел внутреннюю работу разума, отличного от моего собственного. Два года я занимался поисками, которые только начинались. Меня заинтриговало инженерное искусство, но я не хотел быть инженером. И хотя я был очарован тайнами нейронауки, я не хотел быть нейробиологом. Я хотел опираться и на то, и на другое, но при этом не быть ограниченным ни тем, ни другим.
Мое время не могло быть лучше, даже если это было не более чем случайностью. Я еще не знал об этом, но изучение зрения стало отростком искусственного интеллекта как такового - одно сообщество среди многих, находящихся в изгнании, раздробленных и отброшенных от знамени, которое когда-то их объединяло, а сейчас десятилетие находится в глубокой заморозке очередного экономического спада. Затухание некогда захватывающих перспектив, таких как нейронные сети и экспертные системы, привело к очередному витку отчуждения, когда стартапы закрыли свои двери, а академический интерес угас. Это была очередная зима в области ИИ, и я находился в ее гуще. Но оттепель наступала быстро.