Для парня, который всего за год до этого занимался проектированием микропроцессорных архитектур, это были ужасно прозаические инженерные задачи. Тем не менее мы оба знали, что наши усилия служат чему-то стоящему. Пусть это были пластыри, упрощенные и зачастую грубые, но каждый из них приближал нас к видению целого мира, обнаженного для того, чтобы машины могли его увидеть, а вскоре, я надеялся, и понять.
"Пенне?" спросил я.
"Очень хорошо!" восхищенно ответил Сильвио, ставя передо мной еще дымящуюся миску с макаронами.
"Но подождите, а что у нас было на прошлой неделе? Он тоже был в форме трубки, но больше, и края не были обрезаны по диагонали".
"Это были ригатони".
"Точно! Да! "Ригатони". Мне тоже понравилось".
"Вы спрашиваете, потому что на самом деле интересуетесь кухней моей страны? Или потому, что вам интересно, достаточно ли в ImageNet видов макарон?"
Я откусила кусочек, чтобы отложить ответ на вопрос, пока он садился и скрещивал руки, явно гордясь своими детективными навыками.
"Это не может быть и то, и другое?" наконец ответила я.
Прошел год работы над ImageNet, и мне казалось, что мы достигли своего успеха. Благодаря работе нашей команды по маркировке и бесконечным усилиям Цзя по оптимизации процесса, я был уверен, что мы, по крайней мере, достигли цели. Мне было интересно, как у нас идут дела, и, как это часто бывает, Цзя понял, о чем я думаю.
"Интересно, сколько времени теперь потребуется для завершения работы над ImageNet? Я пересчитал нашу смету".
Я как раз собиралась спросить. Взволнованная, я поспешила к его столу.
"Итак, принимая во внимание все: все наши оптимизации, короткие пути, плюс изображения, которые мы уже пометили, нам удалось сократить это девятнадцатилетнее ETA до..."
У меня вдруг сдали нервы. Это будет плохо. Я чувствовал это.
"... около восемнадцати лет".
Цзя обладал многими талантами, но смягчение удара от плохих новостей не входило в их число. Впервые за долгое время я не знал, что делать дальше.
Отчаяние вдохновляет на барочную креативность, и по мере того как безрадостность ситуации становилось все труднее игнорировать, мы запустили всю гамму сомнительных идей, включая даже помощь нашим человеческим маркировщикам с помощью... машин. Разумеется, это было связано с круговыми рассуждениями - если бы алгоритмы были способны распознавать объекты достаточно точно, чтобы помочь нам их маркировать, то нам бы вообще не понадобилась сеть ImageNet. Тем не менее мы задались вопросом, можно ли получить какое-то преимущество, позволив им играть второстепенную роль - например, использовать технику одномоментного обучения, которую я разработал вместе с Пьетро, для грубого, но быстрого маркирования больших партий изображений, позволяя нашей человеческой команде больше работать в качестве редакторов или корректоров. В этом был какой-то извращенный, хотя и спорный смысл, но мы так и не смогли найти правильный баланс.
Что еще важнее, реальный аргумент против автоматизации процесса маркировки был не технологическим, а философским. Мы понимали, что даже тонкое алгоритмическое сокращение будет противоречить миссии ImageNet. Наша цель заключалась в том, чтобы вложить в каждое изображение беспристрастное человеческое восприятие в надежде, что модель компьютерного зрения, обученная на полном наборе, будет наделена аналогичной искрой проницательности. Влияние машин грозило размыть эту цель.
Если узким местом были люди, и не было способа уменьшить их участие еще больше, чем мы уже сделали, то единственным оставшимся вариантом была грубая сила: расширить команду маркировщиков настолько, чтобы перенести время прибытия с почти двух десятилетий на гораздо более близкий срок . Увеличение в десять раз могло бы сделать это - учитывая уже проделанную работу, мы могли бы достичь этого всего за полтора года. Но средств на это просто не было. Неприятно было думать, что после стольких эмоциональных вложений все сведется к вопросу о деньгах.
"Хммм", - сказал я, откинувшись на спинку кресла и уставившись в потолок лаборатории. Мне пришла в голову одна мысль. Странная.
"Что?" Цзя поднял взгляд от своего рабочего места.
"Не знаю. Ну, может быть. У меня есть одна идея, как собрать дополнительные средства. Это будет скромно, но хоть что-то. Это абсолютно крайняя мера".
"Я слушаю, - ответил Цзя, наклонившись.
Я еще глубже опустился в кресло и медленно выдохнул. Я не мог поверить в то, что собирался сказать.