— А тебе не приходило в голову, — возразил Уэйс, — что и они думают о вас примерно то же самое?
— Конечно, — пожал плечами Толк. — И это тоже совсем не облегчит переговоры.
«Лично я, — подумал Уэйс, — вполне удовлетворился бы временным соглашением. Пусть утрясут свои разногласия хотя бы на то время, пока мы будем устанавливать связь с Четверговой Посадкой. (Каким только образом?) А потом пусть хоть глотки друг другу перегрызут, мое-то какое дело?»
Но в памяти сейчас же всплыло все пережитое вместе с этими гибкими крылатыми существами — труд и сражения, муки и упоение успехом, песни… Он подумал о великодушном, никогда не унывающем Тролвене, философичном Толке, порывистом Ангреке, он подумал о добром и отважном Дельпе, о Родонис, гораздо больше похожей на настоящую леди, чем чуть ли не любая из знакомых ему женщин. О крошечных пушистых детенышах, то кувыркавшихся в пыли, то карабкавшихся ему на колени… «Нет, — сказал он себе, — тут я себя обманываю. Все-таки я очень хочу, чтобы эта война закончилась раз и навсегда».
Теперь и слева и справа небо закрывали высокие борта, к которым собралось чуть не все население плотов. Лица дракхонов словно закаменели, никто из них не произносил ни слова, только иногда в воду шлепался плевок.
Флагман — громоздкий и неуклюжий, как плохо уложенная поленница дров, — был уже совсем рядом. На мачтах его трепетали знамена, главную палубу опоясывало сверкающее оружием и экипировкой кольцо стражи. Адмирал Т’хеонакс и его советники поджидали ланнахское посольство, развалившись на расстеленных перед деревянной крепостью мехах и подушках. Чуть в стороне стоял грязный и пропотевший, так и не успевший сменить боевую экипировку капитан Дельп в компании нескольких столь же непрезентабельных телохранителей.
С приближением каноэ все разговоры на плоту стихли. Трол-век, Толк и большая часть воинов взлетели и опустились на палубу, но людей пришлось втаскивать и подсаживать, прежде чем они перевалили через высокий борт; несколько минут слышались тяжелое дыхание и громкие проклятия.
— Такое вот, значит, у вас гостеприимство, — негодующе прохрипел ван Рийн по-дракхонски. — Даже веревку не спустили — и это для меня, который из кожи вон лезет, в гроб себя загоняет — и все для вашей же пользы. Это возмутительно! Господь свидетель, это просто возмутительно! Иногда мне прямо хочется бросить все и уйти в сторону. Ну и что же тогда будет с вами? Горькими слезами обольетесь, только ведь поздно будет.
— В прошлый раз ты, земхон, показал себя далеко не лучшим гостем Флота, — сардонически оскалился Т’хеонакс. — Мне еще предстоит с тобой посчитаться. Не думай, я ничего не забыл.
Тяжело, с присвистом дыша, ван Рийн подошел к Дельпу и протянул руку.
— Так, значит, наши сведения были верны, и это вы всем заправляли, — прогрохотал он. — Да я, собственно, и не сомневался — ведь во всем вашем Флоте нет больше ни одной головы с хотя бы чайной ложкой мозгов. Я, Николас ван Рийн, должен выразить вам глубочайшее свое восхищение.
Т’хеонакс застыл; на лицах придворных отразился полный ужас — пренебрежение, выказанное адмиралу, граничило с оскорблением. Дельп мгновение помедлил, а затем взял протянутую ему руку и пожал ее совсем на земной манер.
— Клянусь Звездой, приятно все-таки снова увидеть твою толстую бандитскую рожу, — сказал он. — А знаешь ли ты, что по твоей милости я чуть не распрощался со… со всем вообще? Если бы не жена…
— Дружба дружбой, а дело делом, — с великолепной непринужденностью отмахнулся ван Рийн. — Да, конечно, милейшая фру Родонис. Ну и как там она и твои малыши? Не забыли еще старого дядю Николаса и сказки, которые он рассказывал им на ночь, вроде той, про…
— Если вы не очень возражаете, — с издевательской вежливостью прервал его Т’хеонакс, — то мы, с вашего позволения, вернемся к делу. Только кто же будет переводить? Да, теперь я вспомнил вас, Герольд. — По его лицу скользнула нехорошая улыбка. — Так вот, слушайте внимательно. Передайте своему вожаку, что эти переговоры — идея моего офицера, Дельпа хир Орикана, который даже не удосужился прислать сюда гонца и посоветоваться со мной. Знай я заранее, вашей ноги бы здесь не было. Подобные встречи не кажутся мне ни необходимыми, ни благоразумными. Теперь мне придется приказать начисто отдраить эту палубу, по которой ходили варвары. Однако, поскольку для Флота понятие чести свято — у вас в языке, кажется, тоже есть слово, обозначающее честь, — я выслушаю, что там хочет сказать ваш вожак.
Коротко кивнув, Толк заговорил на ланнахамаел. Лежавший перед этим Тролвен резко сел, его глаза вспыхнули. Ланнахскис охранники зарычали, их руки стиснули оружие. Дельп неловко переступил с ноги на ногу, некоторые из офицеров Т’хеонакса смущенно отводили глаза.
— Сообщи ему, — Тролвсн выговаривал слова с ядовитой четкостью, — что мы позволим Флоту незамедлительно убраться из Ахана. Само собой, нам потребуются заложники.
Услышав перевод, Т’хеонакс расхохотался.
— Они сидят на этой жалкой горстке плотов и говорят такое — нам?
Услужливым эхом прозвучало и смолкло хихиканье придворных.
Однако советники — командиры флотилий — мрачно молчали. В конце концов заговорил вышедший вперед Дельп:
— Адмиралу известно, что я тоже участвовал в этой войне. Вот этими руками и крыльями, вот этим хвостом я убивал врагов. Вот эти мои зубы омылись вражеской кровью. И все равно я говорю — нужно их хотя бы выслушать.
— Что? — деланно округлил глаза Т’хеонакс. — Надеюсь, вы шутите.
— У меня нет времени заниматься подобной белибердой, — прогудел, выкатываясь вперед, ван Рийн. — Слушайте меня получше, а я уж постараюсь изложить все простейшими словами, сами не поймете — так любой двухлетний сопляк вам объяснит. Вот, смотрите сюда. — Его рука обвела значительную часть горизонта. — У нас есть плоты. Не слишком, правда, много, но на первый раз хватит. Либо вы с нами договариваетесь, либо драка продолжается. Ну а тогда пройдет немного времени, и это у вас обнаружится нехватка плотов. Вот так. Так что вбейте это себе в башку и немного задумайтесь.
Хорошо, удовлетворенно кивнул Уэйс. В самую точку. Почему тот дракхонский корабль смылся от верной, казалось бы, победы, от противника, не умеющего толком управляться со своим плотом? Они ведь были готовы перестреливаться, готовы были завязать воздушную схватку. А вот рисковать, что безрассудные ланнахские черти подожгут их или возьмут на абордаж, — этого им не очень хотелось.
Потому, что плот был для них и крепостью, и домом, и вообще, всей жизнью — другого способа выжить эта культура просто не знает. Если будет уничтожена заметная часть плотов, сразу не станет хватать средств для рыбной ловли, места, где хранить рыбу, станет нечем кормить племя. Все просто, как дважды два.
— Мы вас утопим! — взвизгнул Т’хеонакс, вскакивая на ноги. Его гребень налился кровью, поднятый хвост стоял колом, крылья яростно взмахивали. — Мы перетопим вас всех, до последнего вашего малолетнего ублюдка!
— Может, и так, — согласился ван Рийн. — И это что, должно нас очень испугать? Если мы сейчас сдадимся, нам все равно конец. А раз уж нам так и так в ад, мы прихватим заодно и вас — будете чистить нам сапоги и подносить прохладительные напитки, nie?
— Мы пришли в Ахан не из любви к разрушению, — осторожно вмешался Дельп. — Нас пригнал голод. Это вы не позволили нам ловить рыбу, которая самим вам даже и не нужна. Да, конечно же, мы прихватили и часть вашей земли, об этом можно и поговорить, но вода необходима нам абсолютно. Ее мы не можем отдать.
— Это — не единственное море в мире, — равнодушно пожал плечами ван Рийн. — Хотя вполне возможно, что мы позволим вам закинуть сети еще раз-другой.
— Милорд Дельп изложил самую суть проблемы, — медленно заговорил один из офицеров. — И тут намечается разумное решение. Ведь если разобраться, для вас, ланнахов, Аханское море не представляет почти или даже совсем никакой ценности. Естественно, мы хотели бы иметь гарнизоны на вашем побережье и занять некоторые из островов, откуда можно брать лес, кремень и все подобное. Ну и, конечно же, мы хотим выстроить в бухте Сагна собственный порт для ремонта и чрезвычайных обстоятельств. Но все это — вопросы обороны и самообеспечения, в то время как от воды зависит наша жизнь. Так что, возможно…