— Уравнения Эйнштейна? Имеешь в виду общую теорию относительности?
В трубке повисла долгая пауза. Я думал, что он ушёл.
— Есть одна проблема… — продолжил Стив. — Как она поможет найти недостающую массу?
Ещё пауза.
— Разве что ты говоришь, что прот упоминал ускорение и гравитацию…
Я услышал тяжёлое дыхание.
— Боже правый! — Он взвизгнул. — Вот оно что!
— Стив? Стив, ты здесь?
Я перезвонил ему, но линия была занята.
В субботу вечером, пока мы с Карен украшали дерево (до Рождества оставалось всего две недели, а я ещё ничего не купил), мужчина средних лет подошёл к нашей двери. Он был небритым, с красными глазами, но в чистой одежде, хотя потёртой и в заплатках. Я подумал, он ищет работу или просит милостыню, хотя он не казался пьяным или сумасшедшим, как некоторые бездомные.
— Есть спичка? — спросил он сиплым, высоким голосом.
Спичек не было, и я не торопился впускать его. На его вытянутом лице отразилась мука. Дыхание было хриплым.
Я сказал ему подождать, пока я поищу спички.
Когда я повернулся спиной, то услышал:
— Разве вы не собираетесь меня впустить?
Голос был ниже на октаву и звучал настойчивее и мощнее.
— Помнишь книгу поэта Роберта Фроста, которую ты читал нам, когда мы были детьми? Дом — это там…
— Фрэд!
Он усмехнулся.
— Ну как, убедил?
— На все сто! Именно так я представлял себе Джеральда!
— Будем надеяться, Роберт помнит его именно таким!
Фрэд снял пальто и направился в гостиную.
— Зная вас, я был уверен, что сегодня вы украшали рождественское дерево.
БЕСЕДА СОРОК ЧЕТВЁРТАЯ
Пятнадцатого декабря собрание персонала не проводилось из-за экскурсии в музей Метрополитан. Четыре раза в год мы устраиваем подобные мероприятия для наших пациентов — тех, кто хочет и может пойти. Вместо экскурсии я предпочёл поговорить со строительным подрядчиком и заняться другими рутинными задачами.
День был солнечным, и почти все пациенты первого, второго и частично третьего отделений собрались во внутреннем дворе, некоторые принесли с собой кошек. Прот воспользовался возможностью пообщаться с людьми у главных ворот, снова выразив сожаления, что не сможет взять их на КА-ПЭКС, и, напомнив, что у землян осталось мало времени на спасение своей планеты. Никто из слушателей не хотел уходить, пока он не уехал в музей.
В ожидании автобуса прот, как двуногая пастушья собака, собрал всех в центре двора. Он без слов достал маленький фонарик, поместил его на плечо, направляя в маленькое зеркало, и внезапно (по рассказам персонала и свидетелей у главных ворот) вся группа исчезла.
«Это было невероятно! — рассказала мне позже Бэтти (назад они вернулись на автобусе). — Только что мы стояли на лужайке во дворе госпиталя, а в следующую минуту уже были на ступеньках музея! Но я не почувствовала, что двигаюсь в пространстве или что прошло какое-то время. Никто ничего не почувствовал».
Я должен отметить, что Бэтти была исключительно честным и прямым человеком. К тому же, доктора Бимиш и Чанг подтвердили сказанное. Поскольку я не видел произошедшего своими глазами, то, мягко говоря, всё ещё сомневался.
— Вы уверены, что не стали жертвами коллективного гипноза? — спросил я Бэтти.
— Я тоже об этом думала. Но как ты объяснишь свидетельства тех, кто стоял у главных ворот?
— Возможно, их тоже обманули.
— А камеры наблюдения? Ты смотрел записи?
— Да, смотрел.
— И? Ты всё еще не готов признать, что прот — тот, за кого себя выдаёт?
— Может да, а может, нет, — окончательно смутившись, сказал я. — Это всё ещё может быть каким-то трюком.
Я знал Бэтти вот уже двадцать пять лет, и мы всегда прекрасно ладили. Но то, что она сказала дальше, задело меня за живое.
— Джин! — воскликнула она. — Ты слеп как летучая мышь!
— Может, ты и права. Но в зоне моей ответственности по-прежнему остаётся Роберт Портер. Как думаешь, что делать с ним?
К сожалению, у неё, как и у прота, не было простого ответа на этот вопрос.
Я оставил Фрэда в моём офисе с Жизель и вошёл в смотровой кабинет. До исчезновения прота оставалось две недели, а я так жутко устал, что не знал, смогу ли продержаться всё это время.
Когда он вошёл, то застал меня дремлющим. Я резко проснулся, подскочил и тупо уставился на него.
— Ты и правда вчера перенёс сорок человек в музей Метрополитан? — спросил я, когда наконец вспомнил, где мы находимся.
Он взял большой кусок груши и кивнул как ни в чём ни бывало.