— Минутку, — перебил Бриггз. — Как же я мог это сделать — и все-таки оказаться теперь тут?
— А-а? — Бонн на минутку, кажется, смешался. — Это просто детали, тебя ведь опознали. Для тебя было бы гораздо, гораздо лучше, если бы ты остался в той ракете. В самом деле… — начальник бюро внимательно посмотрел в голубую даль, — … к настоящей минуте все было бы куда лучше, если бы мы официально признали, что ты остался в той ракете. Не повезло тебе, Бриггз, очень не повезло. Ты не провалил свое задание — ты продался!
Бриггз смотрел на него хладнокровно:
— Так вы предпочитаете такое объяснение?
— Пока нет. Вот почему лучше признать, что ты остался в этой ракете — пока все не уладится, не выяснится…
Бриггзу не нужно было делать сложные расчеты, чтобы понять, что произойдет и какое будет принято решение, когда «все выяснится». Он вытащил из кармана блокнот, что-то поспешно в нем нацарапал, оторвал листок и вручил его Бонну. Там было написано:
«Немедленно слагаю с себя мои обязанности». Далее следовала подпись, отпечаток большого пальца, дата и час.
— Пока, босс, — попрощался он.
И легко повернулся, как бы для того, чтобы уйти. Бонн взревел:
— Стой! Бриггз, ты арестован.
Он направился к столу. Бриггз нанес ему удар по дыхательному горлу, потом еще один — в живот. Убедился, что Бонн вырубился надолго. Осмотрев стол, он нашел препарат для отключающих сознание инъекций и сделал Бонну подкожное впрыскивание, действующее два часа, выбрав местечко около родинки, маскирующей место укола на спине, вытер иглу, уложил все на место, стер магнитофонные записи, касающиеся его, включая скрип двери, оставил сигнал включенным на «секретно» и «не беспокоить» и вышел из Бюро другим потайным ходом.
Он отправился на ракетодром, купил билет до Чикаго. Ждать надо было двадцать минут. Бриггз сделал ряд мелких покупок, предпочитая живых клерков машинам, чтобы они видели его лицо. Когда была объявлена посадка на корабль до Чикаго, он прошел туда вместе с остальными.
У внутренних ворот, чуть не доходя до платформы с весами, он стал частью той толпы, которая состояла из провожающих, помахал кому-то, кто отошел от весов, и оказался за воротами, улыбнулся, покричал: «До свидания!», покорно дал толпе увлечь себя назад от ворот, когда те закрывались, выбрался из толпы и направился в мужской туалет. Когда он оттуда вышел, в его внешности появились заметные перемены. Что еще важнее, изменились его повадки.
Небольшая незаконная сделка в салоне рядом с залом, где выдавали вещи напрокат, обеспечила его нужной рабочей карточкой, еще через пятьдесят пять минут он отправлялся в путь по стране как Джек Гиллспай, грузчик и помощник водителя дизель-грузовика.
Неужели он действительно настолько скверно адресовал цилиндр, что почтовый автомат его забраковал? Он заставил наклейку, которую тогда сделал, возникнуть в его мозгу, и добился, чтобы она стала такой же отчетливой, как пробегающий мимо пейзаж. Нет, буквы его символов были четкими и правильными, машина должна была их принять.
Не могла ли машина отбросить цилиндр по другой причине, скажем, из-за того, что ярлычок приклеился вверх ногами? Да, но надпись, сделанная от руки, заставила бы почтового клерка вернуть цилиндрик назад в желобок. Одна такая задержка не составит больше десяти минут, даже в час пик. Даже при пяти подобных задержках цилиндрик должен был попасть в Чикаго больше чем за час до того, как он позвонил Бонну.
Предположим, наклейка совсем отвалилась, в таком случае цилиндрик пришел бы туда, куда отправились камуфляжные кассеты.
А в таком случае миссис Кейтли получила бы его, раз уж она смогла перехватить или получить два остальных.
Стало быть, тот цилиндрик прибыл в почтовый ящик в Чикаго.
Стало быть, Котелок Болдуин прочел его записку в колоде карт и дал инструкции кому-то в Чикаго, а сделал он это по радио, пока находился в вертолете. После того как событие произошло, «возможно» и «истинно» становятся синонимами, в то время как «вероятно» становится мерилом чьего-то незнания. Называть результат «невероятным» после того, как событие совершилось — значит просто заниматься самообманом.
Стало быть, пленки у Котелка Болдуина — вывод, к которому Бриггз пришел в кабинете Бонна.
За двести миль от Нового Вашингтона он затеял ссору с шофером и его высадили. Из местной телефонной будки того городка, где он очутился, он позвонил в контору Болдуина.
— Скажите ему, что я тот человек, который должен ему деньги.
Вскоре экран загромоздило широкое лицо великана.
— Привет, парнишка! Что за проблемы? Как делишки?
— Меня выставили.
— Так я и думал.
— Хуже — за мной охотятся.
— Естественно.
— Я бы хотел с тобой потолковать.
— Чудненько. Ты где?
Гилеад объяснил.
— За кормой чисто?
— Ну, по крайней мере, еще на несколько часов.
— Отправляйся в местный аэропорт. Стив тебя подберет.
Стив так и сделал, кивнул в знак приветствия, поднял вертолет в воздух, настроил автопилот и вернулся к своему чтению. Когда машина взяла определенный курс, Гилеад отметил его и спросил:
— Куда это мы направляемся?
— На ранчо босса. Он что, вам не говорил?
— Нет.
Гилеад понимал — возможно, его поездка будет только в одну сторону. Правда, Болдуин устроил ему побег от верной смерти — совершенно ясно, что миссис Кейтли не собиралась оставлять его в живых дольше, чем это соответствовало ее целям, иначе она бы не допустила, чтобы девушку убили в его присутствии. Пока он не прибыл в кабинет Бонна, он допускал, что Болдуин спас его потому, что он, Гилеад, знает нечто такое, что Болдуин настоятельно желает узнать, — но теперь-то было похоже, что Котелок его спас из чистого альтруизма.
Гилеад допускал существование в этом мире альтруизма, но был склонен относиться к нему как к «наименее вероятной гипотезе». У Болдуина могли найтись другие причины желать Гилеаду долгой жизни — до того момента, как он сделает рапорт в Новом Вашингтоне, он вполне может с удовольствием убрать его с дороги сейчас, когда гибель Гилеада не вызовет никаких комментариев.
Возможно, что даже Болдуин союзник миссис Кейтли в этих темных делишках. В таком допущении содержалось простейшее объяснение всему, хотя некоторые факторы все-таки оставались непонятными. Как бы то ни было, ясно, что Болдуин — важная фигура и фильмы у него. Необходимо рискнуть.
Гилеад не стал попусту беспокоиться. Известные ему факторы четко отпечатались в его мозгу, словно сделанная мелом надпись на черной классной доске, и они останутся там, пока переменные величины не станут достаточно постоянными, чтобы можно было найти решение при помощи логики. Полет был весьма приятным.
Стив опустил его на лужайку возле большого несуразного загородного дома, представил его по-матерински уютной особе миссис Гарвер и улетел.
— Чувствуйте себя как дома, Джо, — сказала она. — Ваша комнатапоследняя в восточном крыле, напротив есть душ. Через десять минут ужин.
Гилеад поблагодарил ее и отправился в указанном направлении. В гостиную он вошел минуты за две-три до начала ужина. Там уже собрались представители обоих полов, всего около десятка или немного больше. Место это казалось щегольским ранчо, хотя он заметил невдалеке откормленных мясных коров, когда они со Стивом приземлились.
Остальные гости, кажется, принимали его появление как нечто само собой разумеющееся. Никто его не спросил, зачем он сюда прибыл. Одна из женщин представилась как Талиа Вагнер и познакомила его с остальными. Когда это происходило, вошла миссис Гарвер, звоня в колокольчик, и все проследовали в длинную столовую с низким потолком. Гилеад не мог припомнить, чтобы он когда-нибудь более изысканно угощался, да еще в столь забавной компании.
Проспав одиннадцать часов — это был его первый настоящий отдых за несколько дней — Гилеад внезапно и полностью пробудился от каких-то звуков, которые его подсознание не смогло распознать, но отказывалось не принять во внимание. Он открыл глаза, обвел взглядом комнату, тотчас вскочил с постели, крадучись подошел к двери и притаился за ней.