Девять к четырем: весьма четкий анализ.
Следующий иск, связанный с солнечным взрывом, выглядел более обещающим. Компания «Морисси биодизайнс» вела прекрасное, если не сказать изумительное дело против космодрома Уитли. К моменту, когда груз компании поступил в стартовую шахту, где он и был уничтожен из-за магнитной нестабильности, НАСА уже предупредило операторов Центра о последствиях солнечной вспышки. Записи сохранились. Операторы пошли на вычисленный риск и проиграли. Встречный иск космодрома о форс-мажорных обстоятельствах не пройдет, учитывая публичное заявление НАСА.
Так что дело будет открыто и закрыто. На руку компании и то обстоятельство, что теперь учинить иск правительству или даже полуправительственной организации, как этот космодром, стало легче, чем выловить рыбу из ванной. Единственное, что удерживало ставки от дальнейшего роста, был фактор жалости: люди могут чувствовать себя немного глупо, когда будут присуждать два миллиона за невыполнение контракта клиенту, в то время как космодром потерял семнадцать миллиардов при той же аварии. Однако на глупость играющей публики рассчитывать не приходится.
У Луи «Затычки» было свое правило — не заниматься исками, обреченными на успех. На верных делах нельзя развернуться.
За дело Цяна, с его точки зрения, браться не стоило. Доводы были слишком логичны. Уинстон Цян-Филипс не стал выдвигать иск за полученную нервную травму, хотя доказательства на сей счет имелись и сочувствие публики можно было получить. Вместо этого он опротестовал решение биржи Гонконг-2 вернуть рынок назад на десять часов после разрушения сетей связи. Тем самым, по мнению Цян-Филипса, его деловые перспективы растаяли как дым.
Обычно биржевые дела и споры мало интересовали общественность. Люди привыкли относиться к обеим сторонам как к жуликам и мошенникам. Однако полюбуйтесь, где предъявлял свой иск Цян! В Калифорнии. Здесь его китайская фамилия неизбежно привлечет к себе внимание азиатского меньшинства штата, а китайские игроки известны своим пристрастием к таким делам. Наверняка они изучили справки, чего никогда не делают судьи, и купили лишние билеты, чтобы иметь возможность высказать свое мнение.
Так что еще надо посмотреть, чем это дело кончится.
Что до его бизнеса, от солнечного взрыва практически никакого толку не было. Луи смог найти всего с десяток толковых случаев из тысячи представленных файлов. Бингэму даже пришла в голову мысль черкнуть заметку в его месячный бюллетень, советуя клиентам держаться в стороне от астрономических казусов. Статья под интригующим названием, нечто вроде «Держитесь лучше астрологии».
«Самое время заняться основой основ моего благополучия — разводами и транспортными происшествиями». Луи Бингэм дважды подергал мускулами лица, меняя регистры на экранах. Так, посмотрим, что у нас по несчастным случаям…
Глава 31
Глядя на звезды
Вращение…
Остановка…
Удержание…
Скольжение!
Солнечный телескоп Мак-Мата,
Таксон, штат Аризона, 5 мая 2081 года.
Пьеро Моска оглядел безжизненную комнату. Помещение слегка подсвечивалось бледным отблеском неба, отражавшегося в системе зеркал. Десяток карманных фонариков, которые держали в руках По и его спутники, отбрасывали тени. Под ногами колыхались отливавшие на свету золотом комочки пыли.
Сооружение оказалось в гораздо худшем состоянии, чем ожидал Моска, а внутри еще хуже, чем выглядело снаружи. С дороги, которая вела к звездным обсерваториям на пике Китта, телескоп Мак-Мата казался произведением искусства, потрясающим своим совершенством.
Тридцатиметровая вышка, поддерживающая следящий за Солнцем гелиостат, так и сияла. Яркие панели из широких листов белого металла укрывали подъемные и следящие устройства от лобового ветра, а также скрывали и защищали шестиугольник из цементных плит, уходивший глубоко в горную крепь. Другое видимое на поверхности сооружение — верхушка оптического туннеля, представлявшая собой тубу водяного охлаждения, установленную на полярной оси, чтобы передавать солнечный облик на сто сорок метров вглубь, — ярко лучилась. Ее закрытый плитами параллелограмм шел под уклоном в сорок пять градусов и касался верхнего края вышки. Вышка и верхний край туннеля напоминали вырезанные из чистой бумаги фигурки, склеенные вместе фантазером-ребенком.
Прошли десятилетия с тех пор, как телескоп прекратили использовать, но климат Аризоны пощадил его. Солнце лишь выбелило строения, а там, где краска сошла, сильные ветры отполировали поверхность до зеркального блеска, не позволив редким дождям оставить ржавый след.
Но внутри холма телескоп сохранился не так хорошо. Врывавшиеся через открытый верх туннеля вольные ветры нанесли небольшие дюны из коричневой пыли туда, где основная и вспомогательная вогнутые линзы удерживали солнечный облик шириной в добрых полтора метра и направляли его в глубинную комнату наблюдений и в отсек спектрографа. Там, в нишах, отстоящих на десять — тридцать метров от земной поверхности, шел лабиринт плит, камер, дифракционных решеток, которые преобразовывали солнечный диск в кадры на пленке и серии термических проб или анализов длины волн.
Как обнаружили По и его товарищи, именно здесь ущерб был наиболее значительным. После того как телескоп Мак-Мата забросили, никому и в голову не пришло переместить или просто оградить массивный гелиостат и закрепленные в туннеле линзы. Что до более легкого и портативного оборудования, то оно было продано, обменено или просто разбито. Комната наблюдений и кабинеты превратились в пустые холодные боксы. Из голых стен торчали трубы водопровода и электрические провода. С потолков поснимали даже крепления для ламп.
По посмотрел наверх, на последнюю линзу, установленную над комнатой наблюдений. Через нее виднелся неправильно отцентрированный гелиостат. Измененное отображение состояло на девяносто процентов из голубого неба, подернутого на один квадрант легкой дымкой, а десять процентов составляли заросли темно-зеленого кустарника, окружавшего комплекс и уже загораживавшего часть неба. Вид снизу напоминал Моске наблюдение за пейзажем из карманного бинокля.
— Настоящее болото, — высказал свое мнение По. — Безнадежно!
Султана Карр наверняка следила, куда он смотрит, поскольку девушка щелкнула языком, чтобы привлечь внимание товарища, а затем поймала его взгляд в темноте.
— Не так уж плохо, — беззаботно ответила она. — Линзы надежны и все целы, я только что проверила. Когда мы заменим старье на современное обеспечение, гелиостат заработает как часы.
— Не лучше ли выйти на орбиту или на Луну? — спросил По.
Составлявшие их группу выпускники Института Лоуренса, которые учились и работали под руководством доктора Фриде, собрались в кружок и слушали, как лидеры выясняют отношения.
— Мы не получим денег на пуск нового комплекса или на монтаж на Луне, — ответила Султана. — Быстро средств не дадут, и пусть даже нам выделят ассигнования, на два-три года мы выйдем из игры. А станцию можно привести в чувство максимум за полгода… Плюс к этому здесь мы получим фотографии Солнца при полном освещений и в метр диаметром. Шире нам не получить ни на одном из работающих телескопов. Имея снимки такого размера, мы сможем резать их и анализировать нужные области.
— Да, все это так, если не считать пятисот километров загрязненной атмосферы над нами.
Султана пожала плечами:
— Если мы хорошо поработаем здесь, нам, может быть, удастся вывести комплекс на орбиту.
— Тебе пообещала Дональдсон? — поинтересовался Моска.