Пьеса! Безнравственная пьеса! Такая, что породит новую легенду о человеческом предназначении и склонит чашу весов на сторону Тьмы!
Он понимал, что задача не из легких, — впереди тяжелый, кропотливый труд. Зато знал, кто поможет ему создать такую пьесу: Пьетро Аретино, человек, которому предстоит стать знаменитым поэтом и драматургом европейского Возрождения. Если удастся уговорить Аретино…
Окончательное решение пришло после полуночи. Да, он это сделает! Аззи вышел из Йорка в чистое поле. Ночь была дивная, с раз и навсегда определенных сфер глядели мириады звезд. Все добрые богобоязненные люди давным-давно спали. Убедившись, что никого — ни добрых, ни злых — поблизости нет, Аззи сбросил атласный плащ с двумя рядами пуговиц и распахнул малиновый жилет. Он был прекрасно сложен: сверхъестественные существа могут за вполне умеренную цену волшебным образом поддерживать себя в форме (для этого достаточно обратиться в адскую фирму под названием «В здоровом теле зловредный дух»). Раздевшись, Аззи развязал льняной кушак, которым приматывал к телу перепончатые крылья, чтобы спрятать их, пока пребывает между людьми. Как славно снова расправить крылья! Аззи льняным кушаком привязал на спину одежду, предварительно убедившись, что мелочь упрятана глубоко — раньше ему случалось терять в полете небрежно убранные деньги. Короткий стремительный разбег, и вот он уже летит в полуночном небе.
Аззи парил во времени, наслаждаясь его терпким запахом. Вскоре он уже летел над Ла-Маншем, держа курс на юго-восток. Свежий попутный бриз в рекордное время домчал его к берегам Франции.
Утро застало Аззи над Швейцарией. Впереди высились Альпы, и он прибавил высоты. Вот и знакомый перевал Сен-Бернар; вскоре потянулась северная Италия. Даже на этой высоте воздух стал значительно теплее.
Италия! Аззи блаженствовал. Италия была его любимой страной, а Возрождение, в которое он только что перенесся, — любимой эпохой. Он считал себя в некотором смысле ренессансным демоном. И сейчас летел над виноградниками и возделанными полями, над пологими холмами и сверкающими реками.
Аззи повернул на восток и, подставив крылья восходящему потоку, несся в воздухе, пока море и суша не слились в сплошное серо-зеленое болото, которое постепенно перешло в Адриатику. Здесь начались предместья Венеции.
Последние желтые лучи заходящего солнца отражались в каналах и озаряли величественный древний город. В ранних сумерках Аззи едва различал гондолы. Они сновали по Большому каналу, на корме у них раскачивались шесты, и с каждого свисало по фонарю.
Глава 4
В Йорке старая служанка Мэг прибирала таверну, когда Питер Уэстфолл заглянул выпить утреннюю порцию эля.
— Мастер Питер, — обратилась Мэг, — вы ничего вчера вечером не теряли? Вот, нашла под столом, где вы сидели.
Она протянула мешочек, сшитый то ли из лосины, то ли из тонкой замши. В мешочке что-то лежало.
— Ах да, — сказал Уэстфолл. Порылся в кошельке, нашел фартинг. — Вот тебе на кружку пива за хлопоты.
Уэстфолл вернулся в свой дом на Роттен-лейн и поднялся на верхний этаж. Здесь у него была просторная мансарда, свет из наклонных окон падал на три массивных дубовых стола. На столах Уэстфолл держал различную алхимическую утварь. В те времена занятия алхимией и магией были доступны многим.
Уэстфолл придвинул стул и сел. Развязал серебряный шнурок, которым был перехвачен мешочек, двумя пальцами осторожно вытащил гладкий желтый камень. На камне был вырезан знак, в котором угадывалась еврейская буква алеф.
Уэстфолл понял, что держит в руках талисман или амулет — могущественное орудие. Таким должен владеть всякий уважающий себя маг. С его помощью можно вызывать духов, одного или нескольких, в зависимости от заключенной в талисмане силы. Уэстфоллу всегда хотелось обладать талисманом, потому что без этого с магией у него как-то не клеилось. Он подозревал, что мешочек обронил тот самый странный юноша, с которым они беседовали после вчерашнего представления о Ное.
Уэстфолл задумался. Это не его талисман. Владелец наверняка вернется за редкой и ценной вещицей. Если так, Уэстфолл немедленно ее вернет.
Он начал убирать талисман обратно в мешочек, потом передумал. Не будет вреда, если немного поиграть с камнем до возвращения владельца. Тут нет ничего предосудительного.
Уэстфолл был один в комнате. Он повертел талисман в руках.
— Ладно, примемся за дело, — произнес он вслух. — Не знаю, какое нужно заклятье, но если ты — настоящий колдовской талисман, то подчинишься и так. Вызови духа, чтобы мне служил, и поживее.
Талисман на глазах закачался и вздохнул. Черный значок поменял цвет: стал сперва золотым, потом багровым. Камень задрожал мелкой дрожью, как будто в нем сидел маленький, но могущественный демон. Раздался пронзительный гул.
Свет в комнате померк, словно талисман забирал силу у солнца. С пола поднялся столб дыма, закружил против часовой стрелки. Откуда-то — по всей видимости, из воздуха — донесся низкий звук, похожий на рев исполинского быка. Комната наполнилась зеленым дымом, Уэстфолл закашлялся.
Когда дым рассеялся, изумленным взорам алхимика предстала молодая, вызывающе красивая женщина с блестящими черными волосами. На ней была длинная плиссированная юбка, алая кофта с вышитыми золотом драконами, туфельки на шпильках и много со вкусом подобранных драгоценностей. В данную минуту женщина тряслась от ярости.
— Что все это значит? — осведомилась Илит — а это была именно она. Талисман вызвал ее, возможно, потому, что запечатлел последние мысли Аззи, а тот, прежде чем обронить мешочек, думал об Илит.
— Я тебя вызвал, — сказал Уэстфолл. — Ты — дух и должна мне служить. Верно? — добавил он с надеждой в голосе.
— Ничего подобного, — отрезала Илит. — Я ангел или ведьма, но не простой дух, и не подчиняюсь твоему талисману. Мой тебе совет: смени настройку и попробуй снова.
— Ой, простите, — пробормотал Уэстфолл, но Илит уже исчезла. Уэстфолл приказал талисману: — На этот раз будь внимательней. Вызови духа, который тебя послушается. Ну же!
Талисман пристыженно вздрогнул, издал мелодичный звук, потом другой. Свет в комнате снова померк, затем вспыхнул в полную силу. Заклубился дым, из дыма выступил человек в причудливом темном шелковом наряде и остроконечной шляпе. С плеч его свисал темно-синий плащ, расшитый золотыми колдовскими знаками. Мужчина был усат, при бороде и выглядел очень недовольным.
— Что такое? — вопросил он. — Я же велел не беспокоить меня, пока не закончу новую серию опытов. Как можно заниматься наукой, если тебя все время дергают?! Кто ты и что тебе нужно?
— Я — Питер Уэстфолл, — сказал Уэстфолл. — Я вызвал тебя силой этого талисмана. — Уэстфолл показал камень.
Бородач удивился.
— Ты меня вызвал? Как это? Дай-ка глянуть. — Он нагнулся над талисманом. — Настоящий египетский. Чем-то он мне знаком. Если не ошибаюсь, это один из талисманов первой партии, ими еще царь Соломон во время оно покорил значительное количество духов. Я полагал, что все они давно на пенсии. Откуда ты его взял?
— Неважно, — осмелел Уэстфолл. — Он у меня, и это главное. Ты должен мне подчиняться.
— Кто, я? Ну, это мы еще посмотрим! — Бородач внезапно увеличился вдвое и угрожающе пошел на Уэстфолла. Тот быстро схватил талисман и стиснул в руке; Гермес вскрикнул и отступил.
— Полегче! — сказал он. — Не надо на меня давить.
— Амулет дает мне власть над тобой.
— Похоже, что так, — последовал ответ. — Однако это смешно! Я — бывший греческий бог, а ныне верховный маг, меня зовут Гермес Трисмегистус.
— Ну так ты влип, Гермес, — объявил Уэстфолл.
— Похоже на то, — нехотя отвечал Гермес. — Кто ты? Ясное дело, не волшебник. — Он оглядел помещение. — И не король, потому что это явно не дворец. Простой обыватель, а?
— Я торгую зерном, — сказал Уэстфолл.
— А как ты раздобыл амулет?