Вернее, прикончили бы, если бы вдруг не забрезжила новая надежда.
— Это все, что ты хотел сообщить мне? — спросил Балкли.
— Нет, я рассказал это для того, чтобы мы реально оценили положение вещей и начала понимать друг друга. То, на что я наткнулся, может оказаться крайне важным и даже помочь нам убраться с этой планеты.
Он заметил, как в глазах Балкли запрыгали искорки. В них зажглась надежда, новая надежда и новая опасность.
— И что это такое, Ньювелл?
— Прежде, чем я отвечу, хотел бы узнать, разобрался ли ты с оборудованием разбившегося космического корабля, который мы отыскали в лесу. Там может быть что-нибудь полезное?
Балкли полуприкрыл глаза.
— Полезного мало. Корабль безнадежно устарел, и все оборудование вышло из строя.
— Тогда бесполезно рассказывать тебе, что я нашел.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Балкли.
— Мы не сможем убраться отсюда, если не сумеем послать сообщение на ближайший космический аванпост. И если ты не сможешь собрать радиопередатчик дальнего действия…
Балкли, наконец, уставился на напарника, заранее подготовившись, чтобы взгляд казался искренним и правдивым.
— Я еще и не занимался этим как следует. Я могу сделать передатчик, если в нем возникнет серьезная необходимость.
Понятно, подумал Ньювелл. Скорее всего, у тебя уже есть радиопередатчик, и ты пытаешься сохранить его существование в тайне. Теперь, когда у тебя появилась надежда выбраться отсюда, ты понимаешь, что нуждаешься во мне гораздо меньше. Я знаю, что ты — убийца, так что я для тебя опасен, слишком опасен, чтобы оставлять меня в живых. Ну, так и я не собираюсь с тобой откровенничать. Я не открою тебе ничего такого, что бы ты решил, что дальше можешь справиться без меня. Ведь тогда сразу же меня убьешь.
— Теперь появилась серьезная необходимость. Но я ничего не скажу, пока не увижу работающий передатчик.
Балкли уставился на него, от массивной фигуры исходила ненависть.
— Значит, ты приходишь сюда, мешаешь смотреть мою любимую передачу, хвастаешься и оскорбляешь меня, потом говоришь о какой-то надежде, а на самом деле, тебе нечего рассказать…
— Я ничего не скажу, пока не увижу передатчик, — повторил Ньювелл. — Я не доверяю тебе, Балкли. Никогда не стоит доверять убийце.
Ненависть в комнате сгустилась настолько, что казалось, вот-вот материализуется. Но Балкли просто презрительно хмыкнул:
— Завтра ты увидишь передатчик. И то, что ты расскажешь потом, должно мне понравиться.
— Тебе это понравится.
Ньювелл включил телевизор. На экране возникло высохшее, морщинистое лицо старика, и его голос стал заполнять воздух странными звуками, демонстрируя тонкости различия фонем разных рас Галактики. Это явно шла образовательная передача.
— Смотри свой телевизор, Балкли. Только, похоже, старый сыч не собирается раздеваться…
Балкли протянул мощную руку за пультом, и изображение на экране исчезло. В комнате осталась только ненависть, плотная, тяжелая.
Поели они в молчании и, когда закончили, Ньювелл отправился к себе в комнату, запер дверь и устроил заранее подготовленную ловушку. Он знал, что Балкли не станет убивать его сразу же после того, как услышит об открытии. Но что помешает ему вырубить Ньювелла, связать и пытать до тех пор, пока тот не выдаст свою тайну? Так что предосторожности не помешают.
Спал Ньювелл крепко, даже слишком крепко. Но посреди ночи вскочил, разбуженный диким воплем человека, ревом животного ужаса.
ЛОВУШКА сработала. Ньювелл включил свет. На полу валялся пистолет и веревка. А в дверном проеме корчился Балкли, весь обвитый длинными, гибкими, коричневыми щупальцами. Отростки туго обхватили шею, обвились вокруг туловища, опутали ноги. Это были просто щупальца, сами по себе. Они просто висели в воздухе, подобно змеям, которых на этой планете не существовало.
Было жалко смотреть на испуганного человека, пусть даже и такого негодяя, как Балкли, намерения которого столь убийственно очевидны. Ньювеллу даже стало как-то нехорошо.
Щупальца сдавливали шею Балкли все туже, и крики становились хриплыми, полузадушенными. Ньювелл понял, что через минуту Балкли потеряет сознание. Он нажал кнопку своего исследовательского фонарика и направил невидимый инфракрасный луч на коричневые щупальца. Те замерли неподвижно.