Хорошая идея, Бертэн! — воскликнула Анриетта. — Ришар наверняка согласится.
Минутку, мсье Бертэн! Одной засады недостаточно. Ведь если хижина будет пуста, мы ничего доказать не сможем. Они скажут, что просто гуляли.
Но… — Бертэн был слегка обескуражен.
Мы положим в хижину два манекена, накроем их тряпками и свяжем. Тогда они с ними заговорят и раскроют себя. Мсье Ришар и вы, Бертэн, будете свидетелями. Находясь рядом с хижиной, мы услышим угрозы в адрес пленников, а вернее, манекенов, которых они в темноте примут за пленников.
Бертэн расхохотался.
Прекрасная идея, господа! Если позволите, я подыщу манекены.
Нам нужны очень хорошие манекены, — сказала Анриетта.
Могу ли я посоветовать вам еще кое-что? — скромно сказал Бертэн. — Наши юные друзья должны очень тщательно следить за оранжереей, следить весь день… то есть весь вечер… Крайне бы не хотелось, чтобы, пока мы разоблачаем преступников, исчез сам мотив преступления.
Конечно, мсье Бертэн, — заверил его Мишель. — Мы позаботимся об этом.
Бертэн с ликующим видом потер руки.
Ну что ж, тогда мы можем прямо сейчас назначить время. Я предлагаю: когда стемнеет — то есть часов в девять, — давайте встретимся около охотничьего домика.
Идет, — согласился Мишель.
А потом все вместе отправимся к карьеру и поймаем волка в его логове.
Бертэн, обычно такой скромный, чопорный и вежливый, сейчас говорил настолько властно, что даже Анриетта беспрекословно подчинялась ему.
Мы очень обязаны Бертэну! — воскликнула она, когда шофер удалился.
Да, наверно, — ответил Мишель.
Девушка не могла, конечно, знать, что он имел в виду, когда добавил:
А теперь, Даниель, за работу. У нас много дел.
Не говоря больше ни слова, он потянул брата в оранжерею.
17
Молодые люди вошли в оранжерею. Они осмотрели тайник — и вздохнули с облегчением. Но Даниель тут же снова нахмурился.
С чего вдруг ты решил рассказать Бертэну про оранжерею? Ты что, ничего не понял?
Что не понял? Что он господин Икс? Еще как понял! В радиусе ста километров едва ли найдется еще один человек, который употребляет слово «дурень» так же, как он. Ему стоило бы попридержать язык.
А тебе не стоило бы попридержать свой?
Нет, не стоило бы.
В любом случае, нам остается только одно: перепрятать картины.
Мишель пожал плечами.
Нет, старина. Мы будем следить за ними весь день, как посоветовал нам Бертэн. А потом пойдем к охотничьему домику, к Бертэну и Ришару.
А если в это время картины будут украдены?
Не будут! Я предупрежу Анриетту, и она попросит Ришара весь день не отходить от Бертэна. Он не сможет прийти к охотничьему домику один. И не сможет зайти по пути сюда… по крайней мере, пока мы все не окажемся возле карьера.
Даниель посмотрел на брата, ничего не понимая.
— Извини, Мишель, но… что все это значит?
Мишель улыбнулся.
— Это же так просто. Слушай… Вот что мы сейчас сделаем…
Чем дольше Даниель слушал брата, тем более прояснялось его лицо. Когда тот закончил, он воскликнул:
Старик, это же великолепно придумано! То-то потом посмеемся…
А главное, узнаем наконец, зачем ему нужны эти картины…
Начинало темнеть. Небо оставалось таким же синим и чистым, но на нем появились две или три звезды, а над лесом сияла бледная, мраморная луна.
Все молчали. Мишель и Даниель ходили взад-вперед по гостиной, Анриетта из своей комнаты наблюдала за оранжереей. Она сменила на этом осту мальчиков, пока те ужинали.
Уже скоро, — заявил Мишель, посмотрев на большие часы на стене.
Пошли, — сказал Даниель.
Они постучались к Анриетте. Та откликнулась.
Мы пошли… Вы помните, что нужно делать?
Не беспокойтесь. Я все сделаю. Удачи вам!
Спасибо. Вы нам очень поможете.
Они вышли из сада через калитку, оставив ее приоткрытой. Беспрепятственно пересекли парк и подошли к охотничьему домику. Там маячили два силуэта; Ришар де Маливер подошел к ним первым.
— Мы готовы, — сказал он. — Мне не терпится научить этих типов, как нужно вести себя в обществе.
— У вас скоро будет возможность это сделать, — ответил Бертэн. — Если вы позволите мне сказать…
Да, Бертэн, слушаю вас.
Мы подойдем к хижине по одному. Тогда нас наверняка никто не заметит, и у нас будет полная свобода маневра.
Идет, — откликнулся Ришар. — Вы согласны, господа?
Мишель и Даниель поддержали Бертэна.
Тогда через некоторое время разделимся, — сказал тот. — Скажем, на опушке, возле карьера.
Давайте скорее, — поторопил их Ришар.
С Бертэном во главе они двинулись к хижине. Мишель и Даниель замыкали процессию. Прошло минут двадцать.
Когда за деревьями заблестела поверхность пруда, Бертэн остановился. Остальные окружили его.
— Пришли, — прошептал шофер. — Если вы не против, я встану возле двери, за теми ивами. Их отсюда хорошо видно. Как только придут эти бездельники, я выйду оттуда, и вы сразу бегите ко мне… Только тихо. Мы захватим их врасплох, как договорились.
Я встану, пожалуй, там, — предложил Ришар, показывая куда-то налево.
А мы с Даниелем спрячемся с другой стороны, — сказал Мишель.
Не удивляйтесь, что мне придется обойти хижину по лесу, — обернулся к ним Бертэн. — Было бы неосторожно выходить на открытое место. Итак, до скорого!
И Бертэн удалился. Ришар направился влево, а Мишель и Даниель сделали вид, что ищут свое место засады.
— Пора! — прошептал Мишель.
Они пригнулись, нырнули в заросли папоротника… И быстро, как только могли, поползли по направлению к замку.
Вспотев и запыхавшись, они наконец увидели впереди охотничий домик; его темный силуэт ясно вырисовывался на фоне еще светлого неба. Они поднялись и побежали вдоль опушки, а потом, снова пригнувшись, по аллее, ведущей к «Дому садовника».
Вдруг Мишель замер.
Видишь его? — спросил Даниель.
Кажется, да…
Они старались стать как можно незаметнее, слиться с деревьями и кустами, росшими вдоль аллеи. Оказавшись возле калитки, они, вместо того чтобы направиться через открытое пространство прямо к ней, подкрались, прячась в кустах, к изгороди.
Часть первая, — прошептал Мишель. — Это было самое легкое…
Только бы Анриетта не опередила события…
Между прочим, Ришар сейчас стережет хижину. И еще долго будет стеречь.
Мы сходим за ним… когда все будет кончено.
Тихо! Бертэн…
На аллее появился темный силуэт. На Бертэне, вместо всегдашней шоферской фуражки, сейчас была шляпа.
«Приготовился бежать», — подумал Мишель.
Человек приближался тихо, но гравий все же скрипел у него под ногами. Даниель и Мишель старались не дышать, надеясь больше на уши, чем на глаза.
Бертэн на секунду остановился перед входом в сад, потом решительно шагнул в калитку и растворился в темноте.
Мальчики бесшумно подобрались к калитке и присели с двух сторон от нее.
Они были напряжены, возбуждены и не могли побороть своего волнения. Ребята никак не могли понять, какой интерес для Бертэна представляют полотна графини Гортензии. В какую игру он играет? Братья напрягали слух, не рискуя даже выглянуть из-за изгороди, едва смея вздохнуть…
Вскоре они почувствовали, что дела идут не совсем так, как они себе представляли… Они думали: Бертэн войдет в оранжерею, найдет пакет и сразу же выйдет. Но он все никак не показывался.
«Может он не нашел картины? — подумал Мишель. — Нет, этого не может быть… Он знает, где они лежат… Только бы…»