Тем временем на тропе между деревьями появилась фигурка в светлом платье, с красным платком на голове. Она стояла неподвижно; красное пятно выделялось на фоне зелени, как огонек маяка — именно эту роль Мишель и отвел в своем плане Мартине.
У Артура, несмотря на все его хладнокровие и уверенность в успехе, бешено заколотилось сердце. Трудно было предугадать, какова будет реакция Селестена, когда он узнает, что его одурачили…
«А я-то в первом ряду партера!»— подумал он. Оставалось только надеяться на ловкость друзей: когда браконьер поймет, что стал жертвой заговора, будет уже слишком поздно. Но в противном случае Артуру могло не поздоровиться…
Вдруг над поверхностью показалась голова Мишеля. Он смотрел на берег… Мартина заметила его и тотчас скрылась в зарослях.
Селестен не видел ничего вокруг: он не отрывался от стекла.
— Ко мне, скорее! — крикнул Мишель. — Тяжело!..
— Тысяча чертей! — проревел Селестен, растерянно озираясь. — Что стряслось? Он тонет?
— Мы сейчас! — отозвался Артур и энергично заработал веслом… но лодка почему-то только кружилась на одном месте.
Мишель плыл к берегу, нарочно поднимая тучи брызг; в руках у него был большой сверток, и он держал его так, чтобы видел Селестен.
— Скорее! — снова крикнул он. — Ой, тяжело, сейчас выроню!
Селестен схватился за второе весло и, яростно орудуя им, выровнял курс лодки.
— Только бы он не уронил… только не это… Черт побери, да что же он так орет? Все егеря сейчас сбегутся… и Вержю!
— Но ведь клад ваш, — заметил Артур. — Вам никто и слова не скажет.
Селестен ответил ему злобным ворчанием.
Мишель между тем доплыл до берега. Вскоре к тому же месту причалила и лодка. Мальчик уже успел снять акваланг, который лежал на земле, а рядом валялись фонарик и маска.
Селестен так спешил, что едва не свалился в воду, перешагивая через борт.
— Наконец-то, вот они, мои денежки! — радостно воскликнул он. — Дайте-ка сюда!..
— Минутку, — покачал головой Мишель. — Я хочу знать наверняка, что эта коробка принадлежит вам. Вы говорили мне, что видели ее однажды, значит, можете описать?
— Как? Чего? — взревел Селестен. — Да как ты смеешь? Давай сюда, щенок, а не то…
Ветви за его спиной вдруг зашевелились, и на берег вышли два жандарма в форме. Оба одновременно, как по команде, взяли под козырек.
— Что здесь за шум? — спросил тот, у которого были нашивки капрала. — Э-э! Да это же наш старый знакомый! Селестен… вот-вот, Селестен Пуа! Таву нам частенько про тебя говорил… Какая муха тебя укусила, что ты так кричишь? И почему хочешь отнять у молодого человека этот
сверток?
— Это мое! — выкрикнул Селестен.
— А молодой человек хотел тебя обокрасть? Ай-ай-ай, юноша, как нехорошо, — насмешливо, протянул жандарм.
— Капрал, я всего лишь попросил мсье Пуа описать то, что находится в этом свертке, раз он утверждает, что это его собственность.
Капрал обернулся ко второму жандарму, как бы спрашивая у него совета.
— По-моему, в этом есть резон, ты не находишь, Бакару?
— Так точно, шеф, резон есть, — подтвердил тот.
— Вот видишь, Селестен, — продолжал капрал. — Молодой человек, надо понимать, нашел этот сверток… и хочет удостовериться, что он твой. У нас тоже всегда так делается, если кто придет востребовать потерянную вещь, которую сдали к нам в участок… Ну, скажи, что там? Мы будем свидетелями… Чего ты, собственно, боишься?
Браконьер, побагровев от душившей его ярости, сдвинул на затылок шляпу и почесал взмокший лоб.
— Уж сколько лет прошло, как я ее видел… Это… это коробка…
— Из чего? Из чего эта коробка, Селестен?
— Из чего, из чего… железная, ясное дело… то есть… то есть жестяная…
— А что в ней?
— Деньги… сбережения моего деда… и драгоценности… кажется… отец мне рассказывал… давно, я уж и не помню…
— Расплывчато, Селестен, очень расплывчато… Будь я на месте молодого человека, я бы вряд ли удовлетворился столь неопределенным описанием… Постарайся припомнить получше!
Мальчикам, молча слушавшим весь этот разговор, стало даже жаль браконьера. Да, у них не оставалось больше сомнений — Селестен хотел сделать их соучастниками кражи, рассчитывал на их помощь, чтобы присвоить то, что ему не принадлежало… Но каждому, у кого сердце не камень, было бы тягостно видеть взрослого, не первой молодости человека растерянным и беспомощным, как малое дитя.
— Я… я не помню… это… ну… коробка… с деньгами… мой дед…
И тут из леса вышла Мартина, а за ней — семейство Вержю в полном составе.
— О, кого я вижу! — воскликнул жандарм, притворяясь удивленным. — Что вы здесь делаете, мсье Вержю? Тем лучше, ручаюсь, что вы скажете слово в защиту Селестена… Видишь, Селестен, не стоило так портить себе кровь! Никуда не денется твоя жестяная коробка, получишь ты денежки своего деда! — Капрал повернулся к Вержю. — Ну что, Марсьяль, ты никак язык проглотил? И ты тоже, Луи? И ты, Франсина? Этот молодой человек вроде нашел какую-то коробку в погребе Селестена…
— В погребе первого дома от моста на левом берегу Гамба, — уточнил Мишель, успевший тем временем закутаться в одеяло.
— Это же не дом Селестена, это дом Адриана Маруа! Дяди Адриана! — вмешался Луи.
— Ну-ка, ну-ка… Что скажешь, Селестен, а?
— Я… я…
— Полно, Селестен, не волнуйся ты так. Давай попросим мадемуазель Вержю — она, кажется, однажды видела сокровище Адриана Маруа, — пусть нам его опишет.
Франсина, очень бледная, шагнула вперед.
— Это правда… я его видела!
Мишель посмотрел на Селестена — тот, казалось, был на грани обморока. Бессильная злоба душила его, и он затравленно озирался в полном смятении.
— Это сосуд вроде вазы, — продолжала девушка. — Медный сосуд, а на нем — змеи… такие выпуклые, литые… Змеи, изрыгающие огонь… А внутри… там жемчужины и всякие блестящие камни… красные, зеленые, белые…
— Гм… куда подробнее, чем твое описание, Селестен! Тебе нечего добавить?
Браконьер только слабо мотнул головой.
— В таком случае, молодой человек, я думаю, вам следует вскрыть этот сверток. Но минутку, если позволите… Нам понадобятся еще свидетели, так как присутствующие — лица заинтересованные. Здесь нужен, как говорится, беспристрастный суд. Господин мэр! Мэтр Табельон! Подойдите, прошу вас!
У Селестена глаза полезли на лоб. Он наконец понял, что все было подстроено заранее. Его огромные кулачищи непроизвольно сжались, но он стоял неподвижно, стиснув зубы, не говоря ни слова.
Ветви снова раздвинулись, и на берег вышли мэр и нотариус; чувствовалось, что обоим немного не по себе: не по чину им было прятаться в лесу, да еще в столь ранний час.
— Мэтр Табельон, и вы, господин мэр, будьте свидетелями. Я вскрою в вашем присутствии коробку, права на которую заявляют одновременно Селестен Пуа и семейство Вержю…
— Постойте! — перебил его Марсьяль Вержю. — Так дело не пойдет! Этот парень хочет, чтобы мы поверили, будто он нашел кубышку в погребе моего родственника Маруа… потому что всем известно, что его дядя Антоним ее украл! Я вам говорю, он нашел ее у себя на ферме, а сам спрятал потом в озере, я-то знаю, и без Селестена тут не обошлось… А теперь мальчишка хочет убедить нас, что его дядя ни в чем не был виноват!
Мишель порадовался про себя, что все хорошенько обдумал и не поддался своему первому побуждению.
— Возможно, — ответил капрал, — и все-таки нам нужно узнать, что в этом свертке. Итак, вскрываю…
Все присутствующие, кроме Мишеля, Артура, Даниеля и Мартины, подались вперед. Селестен, как завороженный, смотрел на руки жандарма, ловко развязывавшие одну за другой веревки, которыми был перетянут сверток.