И сам же отвечал: «Дам».
И молился по-другому, не по-обительски: отче наш и подобное. Наоборот, говорил по-мирски: «Батя, Папка, клади к моим ногам мир».
Официантка все еще подходила иногда и с каждой стопкой смотрелась все привлекательнее. Можно было предложить ей денег, а потом отмолить. Или можно было не давать денег, а взять как есть. Это и отмаливать не нужно будет, потому что, если Адриан что-то делает, значит, Богу так угодно. С деньгами, жалко, такого нет, потому что они не от Бога, а от самого нехорошего черта.
Все-таки решил. Когда в следующий раз официантка подошла к столику, наплевал на то, что благословения нет, схватил за худую ягодицу, притянул к себе.
Мишка стояла перед входом в «Черту» – полуподвальное помещение, спрятанное, как и «Стулья», в недрах мрачной подворотни.
На этом сходства между пространствами заканчивались. В «Черте» было светло и шумно – все столики в единственном зале были заняты, а возле барной стойки собралась очередь. Мишка огляделась и заметила возле стены невысокий Танин силуэт. Таня стояла рядом со столом, за которым сидели пять или шесть молодых людей.
Мишка пробилась к столику и тихо встала рядом. Таня, не замечая Мишку, что-то говорила обритой наголо девушке, в которой Мишка с трудом узнала одну из других участниц старого расследования – Танину одноклассницу Ану. Мишка видела всех этих людей в самый сложный период их жизни и теперь с удовольствием обнаружила, что им, кажется, удалось выбраться в светлое будущее. Ана и Таня улыбались. Слева мелькали какие-то незнакомые, но приветливые лица.
– Мишка! – воскликнула Таня, и над столом воцарилась тишина. Все смотрели на Мишку.
– Привет, – сказала Мишка. Таня обняла ее и долго не отпускала.
– Привет. – Ана протянула Мишке руку.
– Это Глеб, это Вера. – Таня указала на парня и девушку, сидевших с ними за столом. – Глеб – мой одноклассник, а Вера – подруга подруг из Питера.
– Очень приятно, – сказал Глеб, пожимая Мишкину руку. – Я много о вас слышал.
– Вера, – сказала девушка. – А вы Мишка.
– Мы, кажется, слишком много про тебя рассказывали, – сказала Ана. – Вот Вера стесняется.
Девушка залилась краской, а Таня осуждающе посмотрела на Ану:
– Ана!
– Садись, – сказала Ана, вставая и указывая Мишке на свой стул.
– А ты? – спросила Мишка.
– Я к бару. Кому что? – сказала Ана. Она вытянула над столом руку и уже секунду спустя пробивалась к стойке, сжимая в кулаке несколько сотенных бумажек. Мишка с удивлением смотрела на ее голый затылок.
– А ты не видела? – спросила Таня. – Это она еще в июле стала стричься.
– Ежик, – сказал Глеб. Таня хмыкнула. Мишка обратила внимание на то, как покрасневшая Вера встревоженно повела вздернутым носом. Она смотрела на всех немного испуганно, и Мишка осторожно пододвинулась к ней.
– Ты здесь новенькая? – спросила она тихо.
– Угу, – сказала Вера. Мишка хотела спросить у нее что-нибудь еще, но Вера прикусила губу, и Мишка поняла, что от нее чего-то ждут остальные Танины друзья.
– Расскажи, как у тебя дела, – попросила Таня. Все взгляды устремились на нее, подтверждая Мишкино опасение, что все только и ждали того, чтобы спросить о ее работе.
– Учусь, работаю, – сказала Мишка. Тут уже рассмеялись все.
– И мы, и мы, – сказал Глеб.
За столом повисла некомфортная тишина, и Мишка подумала, что они, наверное, и сами не до конца понимают, чего хотят. Вместо того, чтобы вчитываться в намеренья знакомых, Мишка проанализировала ситуацию за столом.
– Вы что-то празднуете? – спросила она.
– А то! – сказала Таня. – Глеб теперь настоящий писатель.
– Не надо. – Глеб прикрыл лицо, будто смущаясь. – Пока не настоящий.
– У него вышла книжка, – сказала Таня. – «Исповедь твоей матери».
– О чем? – спросила Мишка.
– О нас, – сказала Таня. – Ты там тоже есть.
– В каком смысле? – спросила Мишка. Она внезапно почувствовала страх, похожий на Верин.
– Она шутит, – сказал Глеб. – Просто там есть плюшевый мишка, который занимается расследованиями.
– Спасибо, – сказала Мишка.
– Прости. – Глеб посерьезнел. – Там ничего обидного!
– Верю, – сказала Мишка. Все снова рассмеялись.
Мишка откинулась на стуле и на мгновение закрыла глаза. Рядом тихо и нервно дышала Вера. Таня сквозь смех объясняла Глебу, что ему теперь придется просить у Мишки прощения.