– Только что были первые чтения, – сказала, подходя, Ана. – Мы с них сюда и пришли.
– Понятно. – Мишка невольно улыбнулась. Лица вокруг были счастливые и светлые.
– Пустите, – попросила Ана. Она поставила на стол несколько стаканов с пивом, встала рядом с Мишкой, положила руку на плечо Тане.
– Мишка – вас так можно называть? – спросил Глеб.
– Можно, – сказала Мишка.
– Мне Таня рассказывала про вашу работу, – сказал Глеб. – Это очень круто.
– Что? – спросила Мишка.
Ана взяла со стола стакан, сунула его в руку Мишке:
– Бери.
– Я не платила, – сказала Мишка.
– Ничего, – сказала Ана. – Держи.
Вскоре Мишка уже рассказывала Глебу о деле похищенных картин. Она опускала все имена, не упомянула даже о том, что среди украденного был автограф Весценцева, но Глеб все равно слушал затаив дыхание. Когда Мишка добралась до описания ареста, оказалось, что за столом уже никто не разговаривает и все сгрудились вокруг Мишки. Даже Вера, кажется, расслабилась.
– А где сейчас картины? – спросила Таня.
– Не могу сказать, – пожала плечами Мишка, хотя точно знала, что два полотна выставлены в Третьяковке. Таня и Ана принялись гадать, чьи картины вернула Мишка. Иногда звучали правильные ответы.
– Я за пивом, – в который раз сказала Ана. Она забрала со стола пустые стаканы и направилась к барной стойке.
– Они скоро закрываются, – посмотрев на экран телефона, заметила Таня.
– Идем гулять. – Глеб махнул в сторону дверей.
– Мишка, пойдешь с нами? – спросила Таня.
– А пиво? – Мишка раскраснелась и боялась, что если она выйдет на улицу, то все то счастье, которое она успела почувствовать за последние полтора часа, рассеется в ночном воздухе.
– Выпьем и пойдем, – сказал Глеб. Ана вернулась, и у Мишки в руке снова оказался стакан с пивом, третий или четвертый за вечер. Бар медленно плыл куда-то в сторону, лица смешались, лампочки под потолком сияли ярко-ярко.
– Вы все такие красивые, – сказала Вера, когда они оказались на улице. Она говорила тихо, так, что услышала только Мишка.
– Куда идем? – спросила Ана.
– К Гоголевскому, – сказал Глеб. Мишка заметила, что Ана, Глеб и Таня держатся за руки, но не удивилась и тоже протянула Глебу руку. Он сжал ее ладонь, засмеялся. Мишка почувствовала легкое прикосновение, обернулась и увидела Веру, которая отдернула руку.
– Не бойся, – сказала Мишка, стараясь следить за заплетающимся языком. Она взяла Веру за руку. Вокруг ярко горели фонари. Ана и Таня вырвались вперед, Глеб отстал и что-то читал в телефоне, стоя на самом краю тротуара.
– Глеб? – позвала Таня.
– Я иду! – Глеб остался далеко позади. Мишка с удивлением заметила, что дома вокруг сменились деревьями, – они спустились в подземный переход, поднялись по плохо освещенной лестнице и оказались посреди Тверской.
Таня и Ана о чем-то спорили. Глеб шел молча, только иногда поднимая взгляд на Мишку и улыбаясь. Вера крепко держалась за Мишкину руку, будто боясь, что ее забудут посередине улицы.
Мишка почти этого не заметила, потому что внимательно смотрела себе под ноги. Плитка сделалась совсем неровной и все норовила поймать углом носок Мишкиного ботинка.
– Все хорошо? – спросила Вера.
– Да. – Мишка подпрыгнула, чтобы не споткнуться об очередную трещину. – Просто плитка дурацкая.
– Мне тоже не нравится, – сказала Вера. Она взяла Мишку за локоть, и как-то так вышло, что дальше они пошли вдвоем, отделившись от остальных. Ана и Таня кружились в странном танце далеко впереди, Глеб покачивался следом, иногда замирая под фонарями, будто восковая фигура.
– Я люблю Москву, – сказала Мишка.
– И я, – сказала Вера. – Только я еще здесь ничего не знаю.
– Тебе нравится в Питере? – спросила Мишка.
– Дом, все такое, – сказала Вера.
– Я никогда не была в Питере, – сказала Мишка.
– Ни разу? – спросила Вера. – Тебе бы понравилось.
Мишка хотела сказать, что Вера ее совсем не знает, но почему-то не стала этого делать. Может быть, подумала она, ей и вправду понравится в Питере.
Уже возле «Кропоткинской» Мишка спросила:
– Ты хочешь снять у меня комнату?
– Хочу, – сказала Вера. – Только не могу платить много.
Они остановились перед светофором. Вскоре из темноты появился Глеб, а за ним подтянулись и Ана с Таней – а ведь Мишке только что казалось, что они были впереди.