Мишка проснулся от того, что шарили в его карманах.
– Два рубля, – сказал конюх Еремей и протянул хозяину два серебряных кружочка.
– Точно, он, – сказал Гурий Петрович, беря деньги. – На конюшню его, пусть сказывает, куда остальные дел.
– Он вчера пил на что-то, барин, – сказал, стоявший рядом с хозяином, Гаврила.
– Не мог же он за раз четыре рубля пропить? Доложишь, Гаврила.
Мишка выл под ударами плетей, но ни как не мог понять, что от него хотят.
– Молчит, – доложил Гаврила.
– С медведем его заприте, – сказал Гурий Петрович, – может быть, разговорчивей станет.
Во дворе усадьбы стояла огромная клетка с медведем. Медведя иногда сажали на цепь у столба, когда к хозяину приезжали гости. Зверь рычал, махал лапами, пугал гостей, его нарочно держали впроголодь, что бы злее был.
Мишка и медведь появились в усадьбе Филимоновых почти одновременно. Мишку привезли осенью, а медведя, тогда ещё медвежонка – зимой. Мальчик очень жалел товарища по несчастью и старался подкармливать его как можно чаще.
Дворовые внесли Мишку в клетку, положили на пол и оставили его там, закрыв дверь на щеколду, навесили замок.
Медведь понюхал воздух, сверкнул подслеповатыми глазками, подошёл к парню и лизнул его.
– Ой, нет ничего, Потапыч, – отмахнулся Мишка, – сам голодный и пить хочется.
Парень заметил в клетки плошку с водой, подполз к ней и выпил всю. Лежать он мог только на животе, медведь ему не мешал.
Ближе к вечеру пришла Дуня, принесла воды в кринке и еду. Мишка честно поделился с медведем.
– Что же ты натворил, Мишенька? – запричитала Дуня. – Зачем ты ко мне полез? Проспался, тогда бы и пришёл.
– Выпивши был, – виновато сказал Миша, – а ты могла бы и не орать.
– Да как же не орать, когда ты навалился? Спросонок разве поймёшь?
– За что меня били? Какие деньги?
– Шесть рублей из сундука у барина пропали, говорят, что ты украл. У тебя два рубля нашли. Откуда у тебя такие деньги?
– Оттуда. Когда я тебе рубли приносил, ты никогда не спрашивала: откуда деньги? Волк у своего логова овец не режет.
– Ты не волк, ты ещё волчонок, Миня. А у нас ещё вона, какие страсти. Знаешь сухой колодец между нашим забором и забором Скавронских?
– Знаю.
– Дворня говорит, что там мёртвый солдат лежит, – Дуня перекрестилась. – Страсть-то какая.
– Как он там оказался?
– Кто же его знает?
– А барин чего говорит?
– Ничего, барин ещё не знает. Не до этого ему. Завтра он хочет тебя в Сыскной приказ доставить, если тебя медведь не заломает.
– Не заломает, я его четыре года подкармливаю. Да, Потапыч?
Медведь проворчал что-то в ответ.
– Удивил, – сказала Дуня. – Об этом все знают, кроме бар.
Они проболтали ещё немного и Дуня ушла. А ночью пришла шайка мошенников во главе с Океаном.
– Как сидится в холодной бане? О, ещё с приятелем.
– Почему холодная баня?
– А что она горячая? Так братья нашего сукна застенок зовут.
– Как вы меня нашли?
– Что на Москве много господ Филимоновых? Надолго застрял?
– Завтра в Сыскной приказ поведут. Говорят, что я шесть рублей денег у него из сундука украл.
– А ты у барина денег не крадёшь?
– Нет.
– Почему? Что случилось?
– Если хочешь знать, то волк у своего логова овец не режет!
– Да? А ты волк? Вот в Стукаловом монастыре шкуру сдерут с волка этого, во всём признаешься.
– Где с меня шкуру сдерут? Какой ещё монастырь.
– Ну, в Сыскном приказе. Тут надо что-то придумать. А ты крикни: «Слово и дело».
– Ну, крикну и что скажу?
– Придумай что-нибудь. Твой барин из купцов в дворяне выбился и до сих пор торговлю ведёт. Неужели за ним ничего нет?
– Он честно торгует.
– Так не бывает. Торговля и обман рядом идут.
– Бывает, – вздохнул Мишка и тут его осенило. – А, вот! Мне тут сказали, что здесь между нашим забором и забором Скавронских в сухом колодце, мёртвый солдат лежит. Земля-то эта – Филимоновых.
– И сейчас лежит? – спросил Океан.
– Откуда мне знать? Я же здесь сижу.
– Щегол, Лапа, сбегайте, посмотрите, – приказал Океан.
– Что они там увидят, ночью-то? – забеспокоился Мишка.
– У меня огниво имеется, – сказал Щегол, – щепку какую-нибудь подожгу.
Мошенники ушли.
– Слышь, Океан, вон под тем углом клетки кубышка зарыта с рублями. Забери. Мне-то уж не нать, а вам её взять.
Океан ножом выкопал кубышку – стеклянную флакон с широким горлом, высыпал на ладонь рубли.
– Считай, – сказал он Мишке, – сколь здесь, столь и назад верну.
Деньги он высыпал в карман, флакон зарыл опять в землю.
– Не горюй, Мишаня, может, пронесёт.
Вернулись Щегол с Лапой.
– Лежит, – доложил Щегол, – Семёновского полка, должно быть.
– Точно Семёновского, – пробасил Лапа. – У моего тяти такой же мундир был.
– Ну, а ты горюешь, – обрадовался Океан, – завтра непременно кричи «Слово и дело». Солдат – человек государев, за него строго спросят. Как лежит?
– Головой вниз, – ответил Щегол.
– Головой вниз. Запомни, Мишка.
На Москворецкую улицу в Сыскной приказ Мишку привёл Гаврила Михайлов. Мишка так громко рявкнул «Слово и дело», что писарь перо из рук выронил.
– Что ты так орёшь? – спросил капитан Псарёв. – Что случилось? Говори, но учти, доносчику – первая плеть.
– В колодце, между заборами Скавронских и Филимоновых солдат мёртвый лежит.
– Откуда знаешь? – спросил капитан.
– Шёл с гулянки, хотел воды напиться, а там такое. Ноги торчат…
– Врёшь, – сказал Гаврила, – ты знал, Мишка, что колодец сухой.
– Постой, – сказал судья действительный статский князь Козловский, – на чьей земле колодец?
– На земле господ Филимоновых, – несколько растерянно ответил Гаврила.
– А что ещё знаешь, молодец? – спросил князь Мишку.
– Да ничего. Было вроде чего-то такое, должен вроде как какой-то солдат был. Но точно не знаю, вы о том моего хозяина спросите.
– Спросим, – пообещал князь. – Как он лежал? Какого полка?
– Лежал головой вниз. А полка? Смеркалось уже. Вроде Семёновского, но я плохо разбираюсь.
Послали секретаря и сыщика, узнать – всё ли верно. Всё подтвердилось.
В усадьбу к господам Филимоновым князь Козловский послал команду солдат во главе с капитаном Псарёвым, сыщика и секретаря, а с ними Мишку в кандалах.
У ворот усадьбы прямо на земле, на травке сидело трое бродяг играли в карты. Мишка сделал вид, что их не знает, они тоже.
Команда вошла во двор и секретарь крикнул:
– Слово и дело государево. Дворянин Гурий Петрович Филимонов.
Гурий Петрович вышел на крыльцо:
– В чём дело, господа?
Секретарь торжественно произнёс:
– Вы, господин Филимонов, обвиняетесь в убийстве солдата Семёновского полка, Касьяна Петрова сына Мартынова.
– Я такого не знаю, – сказал Гурий Петрович.
– Разберёмся, – заверил его секретарь.
Все прекрасно знали и понимали, что в Сыскном приказе во время пыток узнаешь, кого угодно и сознаешься в чём угодно. Заплакала навзрыд жена Гурия Петровича, сыновья его Дмитрий и Андрей стояли понурые, дочь Дарья закричала жалобно:
– Тятенька, тятенька!
Гурий Петрович не знал, что сказать, как успокоить родных, оглянулся по сторонам и заметил Мишку.
– Ты, ты, своего господина! Ты – Иуда, чёрт, дьявол, ворог рода человеческого, предатель! За мой хлеб и соль.
Мишка в презрительной улыбке кривил рот:
– За твои плети, барин. Око за око. Оболгал меня, невинного.
На Гурия Петровича надели кандалы. Кандальников увели.
В доме Филимоновых царило уныние. Марья Васильевна и Дарья Гурьевна горько плакала, мужчины сидели хмурые.
– Ну, что сидеть? – сказала девица Фёкла. – Митя, иди, дай там, кому надо пять рублей, пусть отпустят барина.
– Нет, – сказал Гаврила, – пять рублей тут не обойдётся. Бери, Митя, пятьдесят.
– Сто бери, Митя, – сказала Марья Васильевна, – не жалей денег, выручай отца.
Дмитрий решительно встал, зло глянул на брата:
– Всё из-за тебя, Андрюшка.
– Я-то тут при чём?
Дмитрий ушёл.
Из ворот Сыскнова приказа вышли сразу трое: Гурий Петрович с сыном Дмитрием и Мишка.
Гурий Петрович с ненавистью посмотрел на своего бывшего дворового человека и произнёс:
– Иуда, ворог Господа.
Мишка ответил всё той же презрительной улыбкой.
К нему подошёл Океан, Щегол и Лапа:
– Ну что, Ворог? – сказал Океан. – Отпустили?
Мишка показал бумагу – «для житья вольным письмом».
– Вот так вот. Теперь я вольный. Митька дал сто рублей судье. Барин написал мне вольную. Я «слово и дело» как бы не кричал.
– Ну, что Мишка Ворог, пойдём под мост, надо это отметить.
– Пойдём, – согласился Мишка. – Деньги мои где?
– Обижаешь, у меня, ясный пень. Испортил тебя Стукалов монастырь. Подозрительный стал.
– А как они легко деньги добывают. Легче чем мы.
– Да наплевать. Теперь, Ворог, твоё логово далеко будет от усадьбы Филимоновых. Знаешь, где чего там лежит?
– Как не знать?
– Проведаем?
– Проведаем, – с угрозой сказал Мишка.
09.07.2021 г.