Мишка светил себе маленьким фонариком, от которого во все стороны разбегались причудливые тени, а из темноты слеталась всякая мошкара. С гулким стуком о стекло ударился зеленый богомол.
Вдруг со стороны леса послышался чей-то плач. Очень тихо, словно издалека.
Потом Малыш услышал голос.
– Девчонка, – поморщился он. – Наверное, кто-то из деревенских заблудился.
Медвежонок поразмыслил ровно четыре секунды, и решительно двинулся на звук голоса.
– А-а, – махнул он лапой. – Дед не разрешает знакомиться с людьми – мол, о нас не должен знать никто! – но девчонке все равно никто из взрослых не поверит. Как и мне не поверит Колдун, когда я скажу, что задержался из-за того, что помогал кому-то выбраться из леса.
По мере продвижения вперед лес все меньше и меньше нравился Малышу. Он заметил обломанные-кусты и истоптанную траву. К тому же тьма здесь была какая-то особенная. Как в чулане. Хоть звезды и луна были на небе, но свету от них было очень мало.
– Эге-е-э-эй! – крикнул медвежонок. – Я иду-у-у!
Эхо его голоса перекрыл отчаянный крик.
– Нет, – с тревогой сказал Малыш, – заблудившиеся так не кричат.
И он пошагал быстрее.
Нельзя сказать, что Малыш совсем не боялся ходить по ночному лесу один. Он боялся совсем немножко. Ровно столько, сколько нужно, чтобы не утратить бдительности. Колдун когда-то научил его волшебной песенке, которая должна хранить от злых духов и разных чудовищ, которые обитают в этом лесу...
Позже выяснилось, что никакая эта песня не волшебная, а твари, которые населяют ночной лес у подножия Ферри, просто не переносят на дух музыку. Особенно если она бодрая, веселая.
И Малыш решил на всякий случай запеть:
При первых же звуках песни из кустов донеслось отчаянное шипенье, словно туда только что вылили полный чайник с крутым кипятком.
– Не нравится? – поинтересовался Малыш, – Тогда я попробую еще раз. Может, сейчас моя песенка покажется вам более симпатичной...
И он спел еще раз.
Малыш пел до тех пор, пока не увидел у подножия отвесной скалы маленькую девочку лет восьми-десяти, в красивом, но местами изодранном платье. Девочка лежала на траве и плакала, а рядом с ней отчаянно мяукал котенок.
Поставив фонарь на землю, медвежонок приблизился к ней и тронул за плечо.
– Эй!..
Каролина подняла на него испуганные глаза.
– Нет! Нет! – закричала она, прикрываясь рукой.
– Да не бойся меня, дурочка, – сказал Малыш, поправляя на берете ослепительно белое гусиное перо. – Разве я похож на привидение?
Девочка всхлипнула и еще раз украдкой взглянула на мишку.
– Ты – не человек, – только смогла выговорить она. – Я не знаю, кто ты такой.
– Не человек, – согласился Малыш. – Но это не такой уж и плохой диагноз. Я – медвежонок-гамми.
Он гордо стукнул себя лапой в грудь.
Принцесса кивнула.
– Я слышала про гамми от своей нянюшки Дульсибеллы. Она говорила, что вы умеете забавно прыгать.
– Ха! – воскликнул Малыш. – Это то же самое, что сказать про людей: они умеют ходить на двух ногах... Мы, гамми, много чего умеем. И в более удобной обстановке я тебе подробнее расскажу об этом.
Каролина обеспокоенно оглянулась.
– А где они? – воскликнула она.
– Кто? – спросил медвежонок. – Здесь никого нет.
– Мерзкие уродцы, – сказала принцесса. – На меня напали какие-то мерзкие уродцы. Они хотели съесть меня.
– А ты уверена в этом? – спросил Малыш. – Они тебе это говорили?
– Нет. Они говорили: «давай поиграем в ночь, противная девчонка».
Малыш пренебрежительно махнул лапой.
– А-а-а! Это всего лишь кусаки.
– Кусаки?
– Ну да. Они не едят детей. Они их пугают, потом кусают, а потом отпускают.
– Они были такие страшные...
– Они играли с тобой, – сказал Малыш. – Игры у них глупые, я не спорю. Но если ты не хотела с ними играть, тебе следовало запеть какую-нибудь веселую песенку. Они просто на стенку лезут, когда слышат песню.
Глава 6
Каролина, домой!
Малыш помог Каролине подняться на ноги. Девочка посмотрела на свое платье и печально вздохнула: