- Они будут твоими.
- Ты меня подкупаешь?
- Я хочу тебя отблагодарить.
- За что, мистер Гарри?
- Если ты мне позволишь сесть в вертолет и улететь.
- С одной стороны, я не хочу, чтобы ты улетел безнаказанным. А с другой стороны, я мишка-гамми и мне деньги ни к чему. Не понимаю, что люди в них находят.
Гарри понял, что разговаривать с таким существом, который не ценит деньги, бесполезно. Убежать он не может, нога болит так, что ступать больно. Этот медвежонок слишком ловок для своих лет, и чуть дернись, и впрямь пришьет стрелой к хвосту вертолета. Осталось подчиняться, скрипя зубами.
- Шагай! - приказал Малыш.
Он завел Гарри в комнату пыток. От вида орудий казни у Гарри мурашки забегали по спине. Ему было приказано ступить в нишу, и он это сделал. Захлопнулась тяжелая кованая решетка, Гарри оказался в заточении.
- Ты оставляешь меня тут умирать? - спросил в отчаянии Гарри.
- Жить тебе или нет, решаю не я - с тем же достоинством бывалого солдата сказал Малыш. - Ты обидел сэра Говарда и принцессу Суан. Они и решат, как с тобой быть. Вздремни до утра, Гарри. Это тебе пригодится.
- Но я ранен.
- Залижешь рану.
- Я же не собака.
- А кто ты? - спросил Малыш и подумал, что получилось грубовато. - Держи мою рубаху. Замотай ею рану.
Он снял с себя рубаху и бросил врагу. Он слышал где-то, что так поступают истинные рыцари. А кто он теперь, если не рыцарь? Надо намекнуть друзьям, чтобы они добавили к прежнему званию еще и новое - Рыцарь Серого замка.
С этими мыслями он удалился и встретил у входа в подвал встревоженных друзей.
- Ты куда пропал!? - спросила Солнышко.
- Я выполнил свой долг и заключил преступника, - ответил Малыш.
- Но почему ты без рубахи?
- Я ранил противника.
- И отдал ему вместо бинта рубаху? Ты прямо рыцарь.
- Друзья! - закричал Толстяк. - Я предлагаю присвоить Малышу очередное звание - Рыцарь Серого замка.
Заключение
Говард долго не мог прийти в себя. Сразу, как только он снова превратился в человека, подумал, что спит. Но перед ним на самом деле была принцесса Суан.
Как она тут оказалась? Говард в сотый раз спрашивал, а принцесса сотый раз отвечала, что искала его. Ему бы спросить, почему она искала его, но он не смел. И снова спрашивал:
- Как вы тут оказались, принцесса?
И она отвечала ему:
- Я искала вас, сэр.
Толстяк прекрасно понимал, что они так могут говорить до самого утра и, может, еще прихватят времени. А если дойдет до слов «я вас люблю», то считай, все пропало. Почему-то, как замечал Толстяк, влюбленные могут повторять эти слова бесконечно и им нисколько не надоедает одно и то же.
- Я напомнил бы вам, - сказал Толстяк, когда обнаружили Малыша и присвоили ему новое звание, - что время банкета настало. Я совершенно уверен, что у Бабушки есть кое-какие соображения по поводу меню.
- Мы не можем есть себе в удовольствие, - сказала Бабушка, - когда покойник не похоронен.
Толстяк почувствовал, что найдутся и другие причины для того, чтобы откладывать банкет, так будет бесконечно и он похудеет, поэтому он вызвался выкопать яму.
- У меня нет уважения к этому человеку, - сказал Колдун, - но я помогу Толстяку.
- И я с вами, - вызвался Малыш.
Но Ворчун нежно обнял его и сказал:
- Ты сегодня много сделал. И рано тебе заниматься тем, чем мы займемся.
Так трое пошли к убитому Лоренсу, чтоб похоронить его на берегу озера.
- Надо будет найти родных, - сказала принцесса.
- У него никого нет, - ответил Говард и снова спросил:
- Как вы оказались тут, принцесса?
- Ладно, - сказала Бабушка, - у вас содержательный разговор, не будем мешать. Идите-ка и помогите мне, Малыш и Солнышко.
Когда молодые люди остались одни, Говард наконец-то осмелился и спросил:
- Но почему же вы искали меня, принцесса?
- Потому что я люблю вас, сэр.
Говард от радости потерял дар речи, но через какое-то время пришел в себя и спросил:
- Вы любите меня?
- Да, - ответила принцесса. - А вы любите меня?
Эти вопросы и ответы длились бы до утра, потому что не в словах было дело. Им-то казалось, что они говорят удивительно ясно и очень о многом, но тут вернулись усталые Ворчун, Колдун и Толстяк, и последний сказал:
- Не чуете ли вы, как вкусно пахнет?
- Вот это нюх! - восхитился Ворчун.
- Бабушка обидится, - сказал Толстяк, - если мы опоздаем за стол.
Он первым пошел к лестнице на второй этаж.
Вскоре все сидели за обеденным столом.
- Вот это да! - восхищался Толстяк едой.
- Я воспользовалась запасами этих двух господ, - сказала Бабушка.