Искусство имеет свой предмет, своё содержание, отличное от содержания науки. Отличие искусства от науки состоит не в том, что искусство-де отражает действительность в образах, а наука в понятиях, а прежде всего в том, что искусство отражает (познаёт) не те стороны действительности, которые познаёт наука, а другие. Это стороны, в которых отражается в основном внутренний мир человека, его характер, душа, способность испытывать различные чувства, в общем, всё, что познаётся не одним умом, но и в огромной степени чувствами.
Этим как раз и объясняется, что наряду с научной (умственной по преимуществу) формой познания в жизненной практике сама собой возникла художественная (по преимуществу чувственная) форма познания, то есть искусство. В искусстве мы обращаемся к чувствам вовсе не потому, что нам почему-то так нравится, а потому, что без обращения к чувствам мы не сумели бы отобразить интересующие нас стороны жизни. Специфическое содержание искусства обусловливает, таким образом, и его специфическую, отличную от научной, форму, то есть форму отражения (познания) мира в художественных (воздействующих на человеческие чувства) образах, музыкальных, то есть опять-таки воздействующих на чувства, звуках, в художественных, эстетических пропорциях (отношениях) и художественных, грациозных движениях.
Если художественность произведения обусловлена тем, что художник отбирает в действительности признаки, влияющие на наши чувства, то это значит, что уже самой действительности присущи какие-то художественные, или, как их принято называть, эстетические, свойства. Обычно мы оставляем без внимания тот факт, что эстетические свойства действительности — это как раз и есть те свойства, которые внушают нам те или иные чувства. Такое, например, эстетическое свойство (эстетическая категория), как красота, прекрасное, вызывает у нас чувство восхищения или восторга. Где бы мы ни встретились с красотой, в природе или в человеке, мы восхищаемся ею. С таким же чувством восхищения, приятного удивления мы воспринимаем не только чисто внешнюю, физическую красоту, но и красоту внутреннюю, душевную, нравственную, красоту человеческих чувств, ума, характера. Другие эстетические свойства действительности вызывают другие чувства: возвышенное внушает нам чувство благоговения перед чем-то значительным, мощным, великим, сильным; трагическое внушает нам чувство беспокойства, тревоги или чувство страха и жалости; комическое внушает чувство осуждения, смешанное с чувством радости; безобразное, пошлое, низменное внушают нам чувства отвращения, неприязни, гнева, негодования.
Чем бы эстетические свойства действительности ни отличались друг от друга, общим отличительным их признаком является их способность возбуждать наши чувства; однако тут же заметим, чувства не всякие, а именно добрые, прекрасные, человечные чувства. Если это чувство восхищения, то чувство восхищения добрым, справедливым, прекрасным, положительным, если это чувство неодобрения, осуждения, отвращения, то отвращения к безобразному, злому, бесчеловечному. Иначе говоря, эстетические свойства действительности, то есть прекрасное, возвышенное, трагическое, комическое, вызывают чувства общественные, полезные для общества, для общественного человека.
Чернышевский в своём трактате «Эстетические отношения искусства к действительности» указывал, что эстетическое не ограничивается одним прекрасным, однако и теперь ещё эстетику иногда рассматривают как науку о прекрасном, то есть отождествляют эстетическое и прекрасное. Часто приходится слышать, что искусство изображает прекрасное, что искусство воспитывает красотой, что задача искусства — удовлетворить стремление человека к красоте. Сказать, что искусство воспитывает красотой, — это не значит что-либо объяснить, так как совершенно неясно, как воспитывает красота, в чём её воспитательное значение. Но если мы говорим, что искусство, изображая возвышенное, комическое, трагическое, а также и красоту, прекрасное, внушает нам добрые, человечные чувства, то мы объясняем сущность действия искусства на человека как вообще, так и в той части, где оно изображает прекрасное.