Подлинное новаторство в области литературного языка — это отражение того нового, что появляется в самом языке, что родилось самой жизнью, что сделалось достоянием понятной всем речи. Подлинное новаторство в этой области в отличие от псевдоноваторства, от абстрактного, заумного словотворчества — понятно народу, так как отражает то, что было вызвано к жизни самим народом-языкотворцем.
По мере того как язык отражает всё большее содержание и всё более умное содержание, он и сам становится умней, и требует больше ума для своего понимания. Это необходимо учесть каждому, кому в любом, обычном художественном (языковом) приёме чудится искажение действительности, кому хочется, чтобы в художественном произведении ему всё было разжёвано и в рот положено, чтобы не было необходимости догадываться о значении иносказания, в том числе шутки, остроты, иронии, о значении произведения в целом, его замысла, а была бы необходимость только глотать. Такой возможности не предоставляет нам даже обычная повседневная речь. Даже простой разговор с приятелем требует от нас какого-то напряжения умственных способностей. И тут надо не только слушать, но и понимать, то есть стараться как бы не понять буквально того, что говорится иносказательно, и не понять превратно того, что говорится в прямом смысле. Литература же, добирающаяся до самых тонких и глубоких чувств и переживаний, не может не использовать всех возможностей, которые предоставляются ей в языке.
Трудности эти, однако ж, не так велики, а мы настолько натренированы повседневной жизнью, что даже не всегда замечаем их. Подобно тому как гротеск, шарж, карикатура самой условностью своей формы как бы предостерегают нас от буквального понимания их, так и шутка, острота, насмешка, ирония распознаются нами не только по содержанию, но и по форме. Острота настораживает нас сближением как бы далёких по смыслу понятий, каламбур даёт о себе знать созвучием, похожестью слов, ирония — обратным смыслом, парадокс — необычностью высказываемой мысли и т. д. Все они часто говорят не то, что говорят, а то, о чём мы должны догадаться.
Нужно, однако ж, помнить, что комический гротеск, шарж, карикатура — это только один из приёмов сатиры и юмора, так же как всякая метафора (в том числе условность и фантастичность образов) — это только один из приёмов искусства вообще. Сатира заключается вовсе не в гротескности изображения, а в изображении сатирического (сатирически осмеиваемого) явления и остаётся сатирой даже в том случае, если явление изображено и не в гротескной форме, точно так же, как художественность вообще заключается вовсе не в обязательном употреблении метафор, сравнений, условных, фантастических образов, а в правдивой передаче эстетических свойств действительности.
Проф. Л. Тимофеев в своих «Основах теории литературы» приходит к формальному пониманию сатиры, объясняя сатиричность всего лишь формой произведения (гротескной формой). Указав, что сатирический образ — это образ гротескный, в котором «сдвинуты» жизненные пропорции, в силу чего он и вызывает смех, профессор пишет: «В силу этого для сатиры в значительной мере характерны элементы условности („История одного города“ Щедрина и др.), распространяющиеся и на самые обстоятельства, в которых находится сатирический образ, и, стало быть, на образы, его окружающие, и т. д. Поэтому-то произведения, так сказать, обличающего характера, но свободные от тех элементов условности, которое несёт в себе гротескное построение сатирического образа, не следует рассматривать как сатирические. Клим Самгин — отрицательный образ, несущий в себе глубокое художественное обобщение, но созданный не сатирическими средствами».
Если согласиться с этим, то придётся рассматривать как несатирические и такие безусловно сатирические образы, как Чичиков, Собакевич, Плюшкин, Манилов, Хлестаков, Митрофанушка, Молчалин, Фамусов, Скалозуб, унтер Пришибеев, учитель Беликов и многие другие только на том основании, что они-де созданы «не сатирическими средствами», поскольку свободны «от тех элементов условности, которое несёт в себе гротескное построение сатирического образа», иначе говоря, представляют собой не какие-нибудь фантастические, гротескные, условные фигуры вроде Гаргантюа или премудрого пескаря, а настоящих живых людей, можно согласиться, что Клим Самгин — образ не сатирический, а отрицательный. Однако несатирическим его делает вовсе не то, что он создан не сатирическими средствами, а то, что он изображает собой характер не сатирический, а просто отрицательный, то есть такой, который и в жизни не смешит нас, не вызывает сатирического отношения к себе.