Из-за отсутствия в теоретической литературе терминов «сатирическое» и «юмористическое», отражающих деление комических явлений действительности на сатирические и юмористические, комическое в целом отождествляется в каких-то случаях со своей более мягкой формой, то есть с юмористическим, в других же случаях — со своей жёсткой формой, с сатирическим, что приводит к смешению понятий юмористического и сатирического, к выделению сатирического из разряда комического вообще, причём сатирическое рассматривается уже как нечто неспособное вызывать смех (поскольку оно уже не комическое) и отождествляется с безобразным, наличие же смеха в сатире объясняется попаданием в неё юмора или ещё каким-нибудь путём. Юмористическое, в свою очередь, тоже отделяется от комического и рассматривается как нечто способное вызывать смех уже не в силу комизма изображаемых явлений, а в силу какого-то специального юмористического подхода к жизни со стороны художника, подхода, при котором всё даже грустное становится смешным, смешное же, наоборот, серьёзным. Когда мы начинаем судить о комическом в искусстве, к трудностям понимания комического в жизни присоединяются трудности понимания самого искусства, и вопрос представляется до того запутанным, что вообще трудно что-либо понять.
Впрочем, мы уже заговорили об искусстве, но это предмет отдельного разговора.
Часть вторая
Смех в искусстве
Воистину, искусство таится в природе; владеет им тот, кто может вырвать его из неё.
Случалось ли вам видеть пчелу, которая впервые вылетает на медосбор из своего улья? Вылетев из летка, она некоторое время кружит над ульем, стараясь запечатлеть в памяти его положение на местности. Без этого пчела могла бы заблудиться и уже никогда не вернуться к себе домой. Если это так важно для такого маленького существа, как пчела, то не менее важно и для других, более крупных существ. Можно представить себе, как важно было для первобытного человека уметь ориентироваться на местности, хорошо запоминать виденное, хотя бы для того, чтобы уметь находить дорогу домой, к своему родному племени, особенно в условиях леса, где так легко заблудиться.
Необходимо сказать, что всё познание окружающей природы, которая является источником жизни для человека, давая ему питание, кров и одежду, происходит главным образом посредством зрения. Запомнившиеся человеку зрительные образы предметов представляют собой, по крайней мере на первых порах, весь запас его знаний об окружающем мире, то есть нужных для поддержания его жизни сведений. В силу такой жизненной необходимости у человека есть заложенное от природы стремление сохранять в своей памяти образы виденного, ярко представлять перед своим умственным взором картины имеющих значение для его жизни предметов. Человек инстинктивно чувствует, что это ему очень нужно, и поэтому на определённом этапе развития у него появляется желание или потребность помочь своей памяти рукой, то есть органом, который к тому времени уже выучился в какой-то степени повиноваться мозгу.
Как только рука человека, упражнявшаяся на изготовлении первобытных орудий, приобрела известную верность движений и способность в какой-то мере повиноваться мысли и фантазии человека, он начинает делать изображения окружающего его мира, в первую очередь животных, служивших ему пищей, то есть имевших первостепенное значение для его существования.