– Так почему же ваши светила такие…? – я даже затруднился внятно сформулировать вопрос, блуждая взором по страницам вполне себе профессионально оформленного учебника астрономии.
– Наш мир богоизбранный, – сказал и мягко улыбнулся Эдмунд, как умеет улыбаться только он во всём доме, так как Натанья улыбается ещё мягче. Но я всё же обиделся, что за шутка?
И всё же этот случай удержал меня от того, чтобы приступить к миссии немедленно. Хотя я уже восстановил по памяти Евангелие от Иоанна. Не зря учил наизусть!
Вскоре я обратил внимание на то, что тут нет иноверцев, неверующих. Да что там иноверцы с неверующими? Сомневающихся и то нет!
Признаться это поставило меня в тупик. Чего не удавалось достичь жесточайшим диктатурам на Земле, здесь удалось сравнительно мягкому режиму. Правда ему не найдёшь вот так сразу прямую аналогию на Земле. Разве, что меритократия – власть лучших изменяемая по мере необходимости на конкурсной основе.
Ну, да Бог с ними с политиками, пока, не до них. Хотя хорошим христианам чужда позиция «моя хата с краю» и в отношении политики. Не выбираешь ты, выбирают за тебя, выбирают для тебя, в том числе и веру тебе выбирают. Попробуй, тогда не согласись с навязанным выбором. На одного ставшего святым мучеником столько сломленных душ, так много людей с потухшими глазами…
Впрочем, пока, меня больше волнуют местные боги, слишком уж они деятельные в представлении местных жителей для бессильных идолов. Да и бесам Бог вряд ли даст так разгуляться в мире, если и не человеческом в полном смысле, то всё же населённом явно одухотворёнными созданиями. Кто же называемые здесь богами на самом деле?
Признаться не ожидал получить свой ответ так скоро, но не было счастье, да не счастье помогло. Так сильно захворал, что целый консилиум светил науки единогласно вынес решение «тебе поможет только бог!»
Местный бог дня – крылатый единорог по имени Яросвет принимает безнадёжно больных ежедневно в столичном соборе сразу после утренней церемонии подъёма Солнца. Яросвет принимает, исцеляя любые телесные болезни прикосновением чудесного рога. Не дело просить исцеления у языческого божества, но если умру, то кто же будет свидетельствовать о Боге Истинном?
Да, сознаю, моя логика хромает. Однако смерть пугает, когда вот-вот умрёшь. Смерть пугает даже, когда веришь, что за концом будет новое начало… Да и с женой, сыновьями, дочкой так хочется встретиться ещё на Земле!
Столица меня приятно поразила, солнечный город с радостными улыбками на устах жителей. Причём чувствуется, что большинство действительно радуется жизни. Мало кто улыбается лишь из вежливости. Душевным теплом веет от улыбчивых лиц…
В материальном отношении столичный Светлоярск хоть и зажиточный, но не богатый по земным меркам город. В ставшем мне временным приютом провинциальном центре Златогорске дома в целом новее, современнее. Тогда как здесь, в столице даже автомашин совсем нет за исключением редких грузовиков. Местный зеленокожий люд идёт либо на своих двоих, либо передвигается на спинах четвероногих любимцев. Причём так сразу и не скажешь, дороже платья двуногих дам или попоны породистых кобылиц?
И всё же есть в столичном Светлоярске то, чего нет и в богатейших из провинциальных центром. Кафедральный собор, он же дворец, действительно являющийся домом богов по мнению местных жителей, привлекает местный люд в столицу. Сравнительно много местного люда живёт в столице вопреки высоким налогам и подчёркнутой архаичности жизни. Сюда едут за богатствами не материальными, а за какими? Могут ли языческие боги действительно даровать духовные богатства или всё дарованное ложь? Безнадёжно больные действительно получают сверхъестественное исцеление или лишь видимость?
Мой дух всё ещё сопротивляется иноверческому соблазну, но ноги словно бы сами собой несут к божественному целителю. Словно бы само тело предчувствует, что ещё немного и я утрачу даже способность к самостоятельному передвижению. Хорошо хоть сопровождающие держатся на расстоянии. На редкость смертельная болезнь не заразна и мне безопасно для окружающих предоставлена иллюзия свободы. Впрочем, я даже сейчас могу уйти и умереть без обращения за помощью к языческому божеству, но не станет ли отказ от исцеления смертным грехом самоубийства? Господи, как поступить?!
Не знаю, бездумно шагаю. Силы убивают, тянет присесть, лечь, умереть… нет, умирать мне ещё рано!
Как свеча вспыхивает перед тем, как навек угаснуть. Так и я почувствовал прилив сил, ускорив шаг почти до бега. Вот и храм, чей правый от меня купол засияет под светом Ярила, когда наступит рассвет. Его покрывает легендарный орихалк – истинное золото. Пока же, душу радует мягкий свет мифрила – истинного серебря, покрывающего левый купол дивного храма. Какой прекрасный собор, созерцать так и тянет. Почему же мою христианскую душу так радует красота языческого храма?