И св. Патрик, видя хитрость и упорство друида, сам предложил следующее: «Давай сделаем так, раз ты не веришь, что сила Божия, а не мое умение совершает чудеса, пусть один из учеников займет мое место. Мы построим надвое разделенный глухой дом. Одна половина будет из сырого дерева, а для второй подберем совершенно сухой материал. Я отдам тебе свой плащ, и ты войдешь в сырую часть дома. В сухую отправится мой ученик-христианин, одетый в твою одежду». Друид согласился. Дом был быстро построен, и испытание началось. Вместо св. Патрика в сухую половину удалился юноша по имени Беннингнус, как и договаривались, в плаще друида, а в сырой части заперли друида. Св. Патрик пел псалмы и молитвы. Зажгли огонь, но пламя, вопреки всем законам природы, поглотило друида, причем плащ святого остался нетронут. Беннингнус, хотя и сидел за сухими стенами, вышел целым и невредимым, лишь одежда друида сгорела. Тогда св. Патрик обратился к королю твердым голосом: «Если ты и теперь не поверишь, то тут же умрешь, ибо гнев Божий опустится на твою голову». Король был в смятении, да и вся Тара трепетала, видя удивительные чудеса. Лоэгайре собрал всех своих старейшин, советников и сказал им: «Лучше мне принять Христа, чем умереть». В тот же день св. Патрик крестил его и многих других людей.
Сегодня, как и всегда, важнейшим аргументом миссии является «схватка сил» — явление силы Духа Святого, превозмогающей потуги языческих магов и их духов. Тут бывает важно не только самому вымолить чудо, но и своей молитвой помешать явиться чуду с противоположным духовным зарядом.
В самом конце XIX века русский иеромонах-миссионер был на сеансе магии, который демонстрировал индийский факир для европейских туристов на Цейлоне. Чудеса факира были столь поразительны, что, по признанию рассказчика, «я совершенно забыл о том, что я священник и монах, что мне вряд ли приличествует принимать участие в подобных зрелищах. Наваждение было так необоримо, что и сердце и ум молчали. Но мое сердце тревожно и больно забилось. Все мое существо охватил страх. Мои губы сами собой зашевелились и стали произносить слова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!» Я почувствовал немедленное облегчение. Казалось, что какие-то невидимые цепи, которыми я был опутан, начинали спадать с меня. Молитва стала более сосредоточенной, и с ней вернулся мой душевный покой. Я продолжал смотреть на дерево, как вдруг, будто подхваченная ветром, картина затуманилась и рассеялась. Я больше ничего не видел, кроме громадного дерева, озаренного светом луны, и факира, сидящего под деревом, в то время как мои спутники продолжали рассказывать о своих впечатлениях, вглядываясь в картину, которая для них не исчезала. Но вот что-то как будто стало твориться и с самим факиром. Он свалился набок. Встревоженный юноша подбежал к нему. Сеанс неожиданно прервался. Глубоко взволнованные всем увиденным, зрители поднялись, оживленно обмениваясь впечатлениями и не понимая, почему все так внезапно и неожиданно оборвалось. Юноша объяснил, что факир устал, а тот уже сидел, опустив голову и не обращая никакого внимания на присутствующих. Уже уходя, я невольно в последний раз обернулся, чтобы запечатлеть в памяти всю сцену, и вдруг я содрогнулся от неприятного ощущения. Мой взгляд встретился со взглядом факира, полным ненависти. Это произошло в кратчайший миг, и он снова принял свою прежнюю позу, но этот взгляд раз и навсегда открыл мне глаза на то, чьей силой в действительности произведено это "чудо"». Не столь яркие, но подобные случаи доводилось мне слышать и от современных священников, да и самому порой приходилось ощущать и оккультную угрозу, и защитную силу молитвы.
Но если потребность в миссионерском ответе и действии есть, а чудо негарантировано? Если ты не уверен в том, что чудеса будут каждый раз сопутствовать тебе при всякой полемике, в которую ты вовлечен?
Хорошо бы сотворить явное чудо (сокрушить перстом языческого идола или сжать кирпич так, чтобы из него исшел огонь и истекла вода) или своей внутренней молитвой повернуть сердце спорщика. Но если это нам не под силу, должны ли мы просто сдаться и замолкнуть с осознанием своего недостоинства? Нет. Немощь сердца в этом случае должна быть подкреплена усилием мысли и речи. Бог благодатно помогает людям, но не заменяет наш труд, в том числе и труд интеллектуальный, труд проповеднический.
«Как Павел приводил в замешательство иудеев, живущих в Дамаске, когда он еще и не начинал совершать знамений? Как преодолел эллинистов? Не потому ли, что сильно побеждал словом? Тогда он еще не начинал творить чудес; и никто не может сказать, что народ удивлялся ему по молве о его чудотворениях; доселе он побеждал только словом своим» (Св. Иоанн Златоуст. О священстве, 4,7).