Пат принялась кричать:
— Он врет! Я никогда бы не смогла поступить так, никогда бы ничего не сделала во вред Герману! Ведь ты это отлично знаешь, ты ведь знаешь, Герман? — добавила, она повернувшись ко мне.
Я остался безмолвным. Миссис Андерс, работающая в полиции, погладила ее по плечу и протянула чистый платок.
— Ну, малютка, успокойтесь, — сказала она.
— А как выглядела другая комната? — осведомился Хаверс у Жиля.
— Настоящий бордель.
Жиль снова надел фуражку, но, вспомнив о присутствующих, опять снял ее.
— По всей кровати брызги крови. Постель в таком состоянии, как будто на ней боролись, понимаете? На трупе одни ботинки и ничего больше. Он лежал, наполовину свесившись с кровати. Возле окна на полу валялся плащ. А стена возле кровати была вся запачкана — ну так, как будто кому-то было плохо.
— Это я, — всхлипнула Пат. — Мне было очень плохо, когда я пришла в себя. Мне было невероятно плохо.
— Вы взяли эту массу на исследование? — спросил Хаверс у Пурвиса.
— Да. В лаборатории этим как раз сейчас и занимаются, — сказал Джим.
Хаверс взял фотографию Пат, стоявшую на письменном столе капитана Карвора. Это была одна из шести фотографий, которые она сделала у очень хорошего фотографа, чтобы подарить мне на день рождения. На ней красовалась надпись:
«Лилу, моей любви. На всю жизнь,
— Нет! — категорически воскликнула Пат. — Нет!
Хаверс сделал вид, что ничего не слышал.
— Где вы нашли это фото, как вас там?
— Жиль, сэр, — подсказал тот. — На камине. Но я не дотрагивался до него, как и вообще ни до чего в комнате. Как только я обнаружил этого типа мертвым, я спустился на нижний этаж, чтобы позвонить в участок. Дежурный сразу же сказал, что высылает наряд.
— Вы разговаривали с соседями, пока дожидались наряда?
— Да, сэр, с теми, от которых я звонил.
Жиль вытащил из кармана записную книжку.
— Пожилой мужчина, некто Чарлз Свенсон. Я разговаривал с ним и с его женой.
— И что они вам сообщили?
— Они сказали, что ждали, что случится что-нибудь подобное.
— Почему?
— Потому что они с женой думали, что молодая рыжая женщина замужем. Она приходила к Кери потихоньку два или три раза в неделю в течение примерно шести месяцев.
— Следовательно, со слов мистера Свенсона, эта молодая женщина и миссис Стен одно и то же лицо?
— Он не знал ее имени, но я попросил его подняться вместе со мной. Боб в это время караулил миссис Стен, которая не переставала вопить во все горло. И он признал в ней ту молодую женщину, которая приходила в квартиру Кери.
Помощник прокурора повернулся к Пат.
— Что вы на это скажете, миссис Стен?
— Он лжет, — заявила она. — Можете не сомневаться: он лжет.
— Опять двадцать пять…
— Я не знала никакого Лила Кери. И никогда раньше его не видела. Я увидала его впервые, когда пришла в себя в его квартире, совершенно голая и больная.
— И вы продолжаете настаивать на своем, хотя есть свидетельства обратному?
— Да.
Пат вновь уставилась на меня сквозь слезы. Я больше не знал, как держать себя. Все доказательства налицо, но она-то не из таких. А если все-таки из таких? Кровь бросилась мне в голову. В сущности, я совершенно не знал, чем она занималась после полудня и вечерами, когда я работал.
Распухшие губы Пат снова задрожали. Она опустила глаза. Ее грудь бурно поднималась и опускалась в такт дыханию.
Хаверс закурил сигарету.
— Последний вопрос, сержант… Как вела себя миссис Стен, пока вы ждали наряд?
Жиль положил свою записную книжку в карман.
— О! Как все женщины, когда слишком много выпьют. Временами была неподвижна, потом неожиданно приходила в себя. Она пыталась оттолкнуть нас, кричала, что ей нужно вернуться домой, чтобы накормить Германа обедом. Но, должен сказать, ничего грубого она не говорила.
— Спасибо, — проронил Хаверс. — Это все, сержант… как вас там?
— Жиль, — терпеливо напомнил тот.
Хаверс пересек кабинет и подошел к Пурвису и ко мне.
— Я вас покидаю, — сказал он Джиму. — Постарайтесь вести дело как можно деликатнее: это в наших же интересах. — Затем он снизошел до меня. — Я очень огорчен, Стен. По-моему, ее виновность не вызывает сомнения. Я считаю, что будет лучше, если вы уговорите ее признаться. Тогда она хоть не вызовет недовольства судей и присяжных.
Я не произнес ни слова. Хаверс вышел из кабинета. Джим вопросительно посмотрел на меня.