Пат крикнула:
— Он лжет! Я никогда не могла так поступить! Герман, ты же меня отлично знаешь, ну скажи им, что я не могла этого сделать!
Я притворился, что не слышу ее.
Миссис Андресс, одна из работниц полиции, похлопала Пат по плечу и протянула ей чистый носовой платок.
— Ну, малютка, успокойся, — сказала она.
— В каком состоянии находилась другая комната? — продолжал расспрашивать Ховерс.
— Там был дикий беспорядок.
Сказав это, Жиль машинально надел на голову фуражку, потом, вспомнив, с кем разговаривает, снова ее снял.
— Кровать была забрызгана кровью. Похоже, на ней боролись, вы понимаете? Мертвый был тоже полностью голым, если не считать ботинок на ногах. Он лежал, наполовину свесившись с кровати. Около окна на полу валялось манто из лисицы. Кстати, стена возле кровати была испачкана… ну, как будто кому-то стало плохо…
— Это я, — всхлипнула Пат. — Мне было очень плохо. Когда я пришла в себя, мне было очень плохо.
— Вы взяли пробы этого… вещества? — спросил Ховерс у Пурвиса.
— Да, в данный момент они находятся в лаборатории.
Ховерс стал рассматривать большую фотографию Пат.
Точно такая же стояла в квартире Карвера. Это была одна из шести фотографий, сделанных по ее заказу у очень хорошего мастера. Та, что в руках Ховерса, была надписана «Моему любимому Лилу. Навсегда. Патриция».
— Нет, — прошептала Пат.
Ховерс сделал вид, что ничего не слышал, и спросил:
— Где вы обнаружили эту фотографию, сержант?
— Моя фамилия Жиль, сэр, — подсказал он. — Я нашел эту фотографию на камине. Правда, я до нее не дотрагивался, впрочем, как и до всего остального в комнате. Обнаружив труп, я сейчас же спустился вниз, позвонил в комиссариат и сообщил о случившемся.
— Вы разговаривали с соседями, до того как приехала бригада по расследованию убийств?
— Да, сэр. Я разговаривал с теми жильцами, от которых звонил по телефону.
Достав из кармана записную книжку, Жиль заглянул в нее и сказал:
— Это Чарльз Свенсон и его жена.
— Что они сообщили?
— Они сказали, что чего-то подобного следовало ожидать.
— Почему?
— Потому что молодая рыжеволосая женщина, которая приходила к Кери два или три раза в неделю в течение шести месяцев, по их мнению, была замужем.
— Они опознали в этой женщине миссис Стон?
— Конечно, они не знали ее имени, но я попросил Свенсона подняться со мной, где Боб караулил миссис Стон. Мистер Свенсон опознал в ней молодую женщину, приходившую на квартиру Кери.
Помощник прокурора повернулся к Пат;
— Как вы это объясните, миссис Стон?
— Он лжет, — ответила Пат. — Он безусловно лжет. Я не знала этого Кери. Я увидела его в первый раз только тогда, когда очнулась в его квартире.
— Другими словами, несмотря ни на что, вы не сознаетесь?
— Да.
Пат снова умоляюще посмотрела мне в глаза, и я вдруг засомневался. В конце концов, ведь я прожил с ней так долго. Она не могла обмануть. Правда, все факты были против нее.
Я почувствовал, как у меня закружилась голова. Ведь, в сущности, я совершенно не знал, чем она занималась, когда меня не было дома.
Пат опустила глаза. Ее распухшие губы дрожали. Ховерс закурил.
— Последний вопрос, сержант… Как вела себя миссис Стон, пока не приехала бригада по расследованию убийств?
Жиль положил записную книжку в карман.
— О! Она вела себя как многие перепившие женщины. Временами она впадала в транс, потом вдруг приходила в себя и пыталась оттолкнуть Боба. При этом она говорила, что ей необходимо накормить Германа обедом. Должен отметить, что агрессивности она не проявляла.
— Благодарю, — сказал Ховерс. — Это все, сержант?
— Жиль, — терпеливо подсказал сержант.
Отпустив патрульных, Ховерс сказал Пурвису:
— Ну вот, теперь я вас покину. Постарайтесь вести дело как можно деликатнее. Надеюсь, вы понимаете, что это в ваших интересах. — После этого он повернулся ко мне и снисходительно сказал: — Я очень огорчен, Стон. Я считаю, что она, без всякого сомнения, виновна, и будет очень хорошо, если вы уговорите ее признаться… По крайней мере, это расположит к ней судей.
Я отвернулся.
Пожав плачами, Ховерс вышел из кабинета.
Джим спросил у меня:
— Ты не хочешь с ней поговорить?
— Нет, — мрачно ответил я.
II
В кабинете клубился сигаретный дым, без конца звенел телефон, стучал телетайп. Большинство полицейских ушли, а я все сидел и думал.