Сразу странно повёл себя сканер. В месте, имеющем репутацию «фабрики счастливых людей», их не было. Хану пытался изменить настройки и… с трудом успел выскользнуть из-под ноги зеброида, прыгнувшего в фонтан с криком «Атас!». Он допил яд из стеклянного сосуда и, громко представившись – «Брянск, чёрт побери», разбил его о свой командно-управляющий орган, где должен быть мозг. Хану спешно перетёк на другой конец фонтана, спасаясь от ядовитых паров и выполняя инструкции, запрещающие контакт с любым видом чертей. Но в это время к фонтану со всех сторон ринулись такие же зеброиды.
«Ловушка», – обречённо подумал Хану. Всё указывало на то, что его ждали. К счастью, атака нападавших была крайне плохо организована, некоторые упали, даже не добравшись до воды… и Хану вырвался из окружения. Прыгая по аллее от лужи к луже, он искал хотя бы временный источник энергии. Миновав две вешалки, выгуливающие свои платья, с уровнем заряда, близким к нулю, он чуть не влип в огромное тело, извергающее огонь желаний, но был отброшен хладнокровной жабой, сидящей внутри. По краям аллеи на скамейках застыли, видимо, скульптуры в виде сморчков.
И, наконец… появился сигнал сканера: «Люди». – Десяток детей, которые громко смеялись и зачем-то учились беситься. Все, кроме одной девочки, играющей с вороном в странную игру. Они расположились на разных концах скамейки, искоса подсматривали друг за другом и понемногу сближались. Сначала девочка с загадочным видом немного передвигалась к ворону, потом птица делала боком шаг навстречу.
Хану проник в девочку и некоторое время ошарашенно осматривался, увидев этот мир в совершенно других красках мироощущения девочки. Он даже представить не мог и малой части такой красоты. Все вокруг ожили, стали добрыми, а зеброиды даже героическими. Вешалки оказались по-своему симпатичными, но очень голодными девушками, ищущими своего кормильца. На лавочках отдыхали умиротворённые бабушки и дедушки, а не высушенные грибы.
Его фильтр звуковых сигналов перестал подавлять шум, и Хану услышал прекрасное пение птиц, мелодичное журчание воды, шёпот растений и неспешные споры деревьев, едва слышные печальные вздохи облаков. Мир девочки был прекрасен. Внутри этого маленького существа играла чистая мелодия живой силы духа.
Он почему-то почувствовал себя в полной безопасности в недавно казавшейся враждебной среде. Во всей Вселенной знают, что дети находятся под защитой.
– Привет, – осторожно произнёс Хану.
– Привет! – весело ответила девочка, ничуть не удивившись внезапно раздавшемуся у неё в голове голосу. Так и должно быть в сказке, которую она давно ждала.
– Как тебя зовут? – продолжил игру Хану.
– Дина. А тебя?
– Я ещё не знаю, только прибыл, – уклонился от ответа Хану, свой позывной называть нельзя. – Придумай мне имя.
– Хану, – прозвучало на хорошем межгалактическом.
– Да, ты будешь Хану, – подтвердила девочка.
– Ты не человек, – добавил голос.
Хану искал источник звука, пока не увидел, что глаз ворона, сидящего боком, пристально смотрит не на девочку, а на него.
– Ты тоже не ворона, – хихикнув, ответила девочка.
Ворон возмущённо встряхнул головой, приоткрыв крылья, и гордо возразил:
– Я Хард! – сделал сразу два шага в сторону девочки и добавил: – Хард Первый! Ворон.
Он сел и нахохлился, изображая обиду.
– Вот так ты ещё красивей, только на голубя похож! – хихикнула Дина.
Хард от возмущения открыл клюв и задрал голову – видимо, искал поддержки у неба, но ничего не сказал.
Хану неожиданно увидел ворона иначе. Это не старая грязная птица, какой она показалась на первый взгляд. Благородный, искрящийся, угольно-серебристый окрас и чрезвычайно умные глаза.
– Почему ты раньше молчал? – продолжила разговор Дина.
Хард переступил лапами и, грустно осмотревшись, ответил:
– Пока молчишь, ты умный, – он вернул себе гордый вид, чувствовалось, что ценит себя. – И я не буду говорить с кем попало, особенно с Це-эры.
Хану понимал, что ворон знает его позывной и откуда он, паниковать поздно и даже опасно. Придётся принять правила игры.
– А ты сам-то чей? – озорно поинтересовалась Дина и решила осторожно погладить ворона. Он был не против, но откуда-то позади них раздался звериный крик:
– Что ты делаешь? Убери руки от этой заразы!
Кричало какое-то существо, по одежде женщина, а по сути явно зараза. Она выпадала из поля зрения Хану потому, что анализатор живого определил её частью скульптурного ландшафта. Видимо, из-за фигуры тела типа «груша» на коротких толстых ногах.