— Нет. — Она зацокала каблуками по мраморному полу. — Я училась!
Грэй закатил глаза и отвернулся, отчаянно жалея, что не пьет. С заданием не повезло, напарник такой, что им только людей смешить… И в довесок ко всему этому — подшефный объект, больше похожий на девочку по вызову! Само собой, она может выглядеть, как ей заблагорассудится, но если тутошние главы государства не слепые и моложе ста лет — обратно к телепортеру придется прорываться с боем.
— Что с тобой, серенький? — Морган озадаченно тронула его за руку. Наемник подскочил как ошпаренный и, глядя в сторону, велел:
— Снять.
— Что?
— Это. — Его палец уперся в платье.
Девочка надулась:
— Почему?!
— Потому что я так сказал.
— Ну хорошо…
— Не здесь! — взвыл он, увидев, что она взялась за тоненькие бретельки. — Быстро к чемодану, и чтобы больше…
В двери постучали.
— Сюда нельзя! — хором гаркнули напарники, но пришедших это, по всей видимости, не особенно заботило. Створки распахнулись, и два стражника в набедренных повязках отчеканили:
— Великие базилевсы ждут вас на… Э-э?!
— Мы идем! — торопливо заговорил Вася. — Так и передайте… Ну чего застыли?
— А-а-а…
— О-о-о…
Две пары глаз новоприбывших прилипли взглядами к мнущейся посередине залы Морган.
— Отчаливайте, — сдвинул брови Грэй. — Сказано же, сейчас будем!
— Велено проводить… — пролепетал первый страж. Второй, кажется, вышел в чистый космос и, кроме нечленораздельного «ы-ы», ничего сказать не мог.
— М-да… Красота спасет мир от засилья интеллекта, — вздохнул Чайников. — Лады, пошли, ребята. Грэй, черт с ней, пускай так идет. В конце концов, здесь половина населения голышом разгуливает, так что она особо выделяться не будет…
— Можно не переодеваться? — уточнила Морган.
Грэй хмуро кивнул и вышел. Девочка весело зацокала своими небоскребными шпильками. Вася двинулся следом, на ходу пихнув локтем замершего соляным столбом воина:
— Чего встал?
— Ы-ы…
— Что ты пищишь, как динамик от ЕС-ки? Раз велели проводить, так давай, шевели ластами! Гонец, тоже мне.
— Д-да, господин, — промямлил тот, пристраиваясь в хвост процессии. Идущий впереди стражник пару раз сделал попытку оглянуться, но, встретившись взглядом со злющим наемником, несколько поостыл…
Секретарь медленно прогуливался по прозрачной галерее «Декты», главной и единственной космической станции городского типа на планете Фобос. Он был не в духе. Он сидел здесь уже три бесполезных дня и до сих пор еще ничего толком не выяснил. Необходимость двадцать часов в сутки торчать у телепортера на виду у всех связывала руки. Кроме того, за ним следили. Подозрительный донельзя Председатель и тут не оставил его в покое… Правда, до жучков в личном отсеке дело пока не дошло, но и это, чувствовал Логан, тоже не за горами. Один неверный шаг — и его выкинут на орбиту в негерметичном пластиковом мешке… Но не для того же он летел в такую даль, чтобы изображать псевдохристианское смирение и готовность стоять по стойке «есть, сэр!»?! Нет уж.
Те несколько часов, которые ему полагались для сна, Секретарь употребил по своему усмотрению. Что с главного пульта в систему ему не войти, он сразу понял. Все, что касалось босса, было намертво заблокировано, и при попытке проникнуть хотя бы в один документ его бы сразу засекли, причем еще быстрее, чем на Земле. Личный ПК тоже нашпигован датчиками — так делалось всегда для полного контроля над руководителями среднего звена. Нужен был нейтральный компьютер. На станции такой не достать и днем с огнем, поэтому Логан смотрел и слушал и уже на второй день выяснил, когда на Фобос прилетает продовольственная ракета. Планета почти непригодна для жизни, по крайней мере, для жизни землян, и все необходимое, включая оборудование, на нее доставляется с рейсовыми почтовыми кораблями. В конце недели, около полудня по земному времени, сюда прибудет «Дилижанс». Мощности его бортового компьютера хватит за глаза и за уши. Главное — попасть на борт, но это не проблема. Не только у Председателя есть свои люди…
Логан, поколебавшись, набрал на браслете номер. В ухо ударила развеселая мексиканская песенка. Ну естественно, чего от него еще ожидать-то? Секретарь не смог сдержать улыбку — его старинный приятель и однокашник Найджел Мануэль Домингес всегда был патриотом… Порой даже чересчур.
В динамике что-то щелкнуло, и по гулкой галерее разнеслось:
— Три часа ночи! Кому там так невтерпеж?!