Обойдя Контрольный пост, капитан подошел вплотную к иллюминатору. Протянул ладонь к парусу. Там, где палец коснулся холодной поверхности ситалла, осталось маленькое запотевшее пятнышко. Как когда-то в детстве, он подышал на стекло и на туманном пятне вывел: «СТАС». Улыбнулся самому себе, глядя, как быстро тает надпись на стекле. Потом еще раз подышал на то же место. Надпись опять появилась. Тут он пожалел, что иллюминатор обзора не замерзает фантастическими узорами, как окно зимой. «Да, нужно в отчете написать рекомендацию, чтобы в оранжерее была ель», – решил капитан и нарисовал елку. Кривую и не очень похожую. Потом еще раз подышал и нарисовал Чебурашку.
Вахта кончалась, Стас прогнал рутинные тесты и уже собрался вызвать навигатора. Но не смог. Что-то совершенно нерациональное накладывалось на его развлечения с рисунками на туманной поверхности иллюминатора. Что-то на грани чувств. Сначала он подумал, что это просто продолжение его тревог, но потом все-таки решил проверить записи. Вызвал в компьютере файл камеры внутреннего наблюдения. Вот он сидит, вот – у иллюминатора, вот – дышит, рисует. Все нормально. Так, точно бред. Стас уже хотел отключить запись и тут понял, что его мучило. Изменив режим воспроизведения, он вывел на экран две синхронные картинки: он у стекла и купол паруса. И увидел, как на куполе, повторяя движение его пальца, возникла надпись: «СТАС», потом рисунок елки и, следом, Чебурашка. Как будто кто-то выдавливал на мягкой поверхности паруса пальцем. Гигантским пальцем.
– Ни хрена себе, – пробурчал капитан.
Он не без труда заставил себя просмотреть запись еще раз. Как Стас и подозревал, никаких странных изображений на куполе паруса на этот раз не было. «Ну и хорошо, – подумал он. – Галлюцинации – это самое лучшее объяснение. Главное, простое!»
Передавая вахту, капитан ничего не сказал навигатору. И молча, не оглядываясь, ушел к себе в каюту. Впрочем, если бы оглянулся, он бы увидел, как навигатор скрутил ему фигу. Даже после двенадцатичасовой работы спать не хотелось. Капитан сел на край койки и машинально взял в руки гитару. Пальцы бегали по струнам в простых пассажах. Часто это помогало ему успокоиться и немного расслабиться. Но сейчас ничего не получалось… Капитан отыскал нужные ноты. Казалось, сейчас, вот сейчас зазвучит МУЗЫКА. Со второго раза удалось сосредоточиться. А через мгновение пришла легкая головная боль, усталость и недоумение. Единственное, что удалось сыграть, это тупую одноголосую мелодию… Все тот же Чебурашка и неуклюжие пешеходы.
Инженер спокойно спал. Напряжение вахты, в которой он полностью слился с парусом и чувствовал каждый бустер «медузы» частью своего тела, ушло в первые секунды сна. Во сне он увидел, как его детище – суставчатый робот комичного вида – читает лекцию по космогонии. Про переход в иное измерение через черную дыру, про горизонт событий, которых никому не дано познать.
– Вы почему спите, молодой человек? – Робот постучал пальцем по кафедре. – Вы что себе позволяете?
Инженер, вскрикнув, проснулся. Стук не прекратился. Напротив, в шкафу, ЕГО робот стучал в прозрачную дверцу скрюченным пальцем, и, оттого что конечность была сделана из тефлоновых деталей, звук был глухой и тревожный. Инженер никогда не отличался безрассудной храбростью. Он просто много умел и прекрасно изучил матчасть. А уж робота, собранного своими руками из сотен шестеренок, гидроприводов, шаговых двигателей и процессоров, он знал досконально. И знал, что от него можно ожидать, а чего – нельзя. Инженер спокойно открыл дверцу шкафа. Рука андроида безвольно повисла.
Молчаливое противостояние робота и его создателя было прервано писком динамика компьютера.
– Гравитационные девиации, – сообщил синтезированный голос коммуникатора. – Тяга паруса передалась кораблю, возможны непредвиденные вибрации.
– Вашу мать! – Инженер наконец понял, что напуган. – Раньше не могли сказать? Почему я должен дергаться из-за такой ерунды?
Кто должен был говорить раньше, инженер не уточнял. И с тяжелым чувством пошел на смену навигатору. Вахта есть вахта.
У навигатора дрожали руки. Уже второй день он не мог отделаться от мысли о сумасшествии. После того, как генерал Груши, встав с наполеоновского барабана, громко икнул и застыл в той позе, какую придал ему навигатор в модельной программе. Поле битвы при Ватерлоо, воспроизведенное с точностью маньяка, еще вчера было макетом. А сейчас, несмотря на застывшие пластиковые фигурки, на покрашенные бронзой игрушечные пушки, на коней с синтетической гривой, несмотря ни на что, это поле изменилось и стало ЖИВЫМ. Как будто навигатор смотрел не на творение своих рук, а поднялся на монгольфьере и наблюдал реальное поле битвы. Это ощущение овладело им на мгновение. Секунда, и исчезло чувство, что великая битва при Ватерлоо произойдет именно сейчас, что после первого яростного залпа пушек, замечется прислуга с банниками, закричат раненые лошади, засуетятся санитары и хмурые полевые хирурги возьмутся за ампутационные ножи. И что Наполеон, глотая сопли и слезы, проиграет свою последнюю битву. Но это внезапное чувство, улетев, оставило тянущую боль в груди. Что-то среднее между холодным страхом и восторгом. Как будто из далекого детства прилетело оно, из страшных сказок и непонятных взрослых фильмов про Планету Бурь и Чужих.
Навигатор, постояв немного над макетом, наконец решился. Сел за свой рабочий стол спиной к игрушечному полю битвы, выбрал из недоделанных солдатиков одного самого трудного, улана с конским хвостом на каске, и принялся аккуратно счищать одному ему видные неровности. Через минуту мысль, что он скорее сумасшедший бездельник, чем член межзвездной миссии, полностью захватила его. Рывком встав из-за стола, навигатор рукой смел все на пол. И, отвернувшись к переборке, попытался заснуть на своей узкой койке. Но сон не шел. Чем больше он старался забыться, тем сильнее овладевали им тоска и ощущение, что он теряет что-то очень важное. Как будто у ребенка забирают любимую игрушку. Так он пролежал довольно долго, время от времени впадая в забытье, вернее, в тревожный сон без сновидений, не приносящий отдыха. В конце концов он не выдержал и, приведя себя, насколько мог, в порядок, пошел в рубку, хотя до его вахты еще оставалось много времени.
– Здоров.
– Да виделись сегодня уже, – отозвался Стас. – Чего не спится?
– А сейчас ночь? Я как-то совсем с ритма сбился, с тех пор как мы парус развернули. Как вахта? – Дмитрий понял, что ему сейчас больше всего хочется просто так поболтать ни о чем.
– Да что вахта. – Капитан расслабленно откинулся в своем кресле. – Кроме того, что наш парус наконец потянул – ничего. А теперь вообще до выброса – одно безделье.
– Ну не скажи, какое безделье? Реактор выводить когда? Два дня осталось!
– Дима, ты же и сам понимаешь, что процедура плевая! Открыть грузовой люк и снять крепление? Это что, работа? Он-то, родимый, дальше пойдет по инерции, пока нас парус в сторону потихоньку тянуть будет. Да что я тебе рассказываю! Это ты не хуже меня знаешь.