Всем сразу стало тоскливо, перспектива — так себе, если не хуже. Тем не менее, все начали знакомиться и рассказывать о себе, чтобы окончательно не сойти с ума от осознания своего, пока еще неизвестного, но уже такого страшного будущего. Однако, утратив остатки своих духовных и физических сил, они вскоре уснули.
Костику приснился какой-то мутный сон, будто он самая обыкновенная игральная карта, и его тасуют вместе со всей колодой. Вдруг после раздачи оказалось, что он козырь. Только было непонятно, что с этим делать, так что, оптимизма это не добавило.
— Эй, вонючие тараканы, встать и на выход! Живее, чиет! Сопли хорош жевать! И бодрее держитесь, а то так и до жратвы не доживете!
То ли ночь была, то ли здесь так всегда, но вокруг была жуткая темень. Всех стали тщательно осматривать, ощупывать руки и ноги и светить в глаза. Ну, вроде как, медкомиссия.
— Зор, ты кого привез-то? Они хлипкие какие-то, уж точно слабее телуров, быстро загнутся. За них много не дам!
— Зато эти не такие тупые, как те дикари, делу обучатся быстро и работать будут аккуратнее, с пониманием! — парировал Зор. — Так что, за таких я бы и подороже взял, но… ха-ха тебе, как постоянному клиенту… со скидкой. Ну… как за телуров в общем. Их-то теперь больше не будет, Телурис для нас закрыт, мы там запалились по самые… ну, ты понял.
— А ты купец, однако! Ладно, заплачу как за телуров, а там посмотрим, у нас тут восемь штук сдохло, пока тебя ждали. Так что, ты с новой партией не тяни!
— Ну, тогда бывай! Не грусти… и до встречи, конечно!
— Ага, небесной силы тебе в задницу, деловой ты наш!
Зор, получив деньги или, как он их называл, бублики, быстро улетел, а местный начальник стал проводить инструктаж:
— Порядок работы вам еще растолкуют, как обращаться с инструментом и что конкретно делать… а, ну и когда жрать, чиет ми дор! Я же разъясню вам правила поведения. К любому из нас обращаться «Сан», а в конце разговора добавлять еще раз «Сан». Работать вы будете до тех пор, пока вам не скажут делать что-то другое.
Потом он, подходя к каждому, назвал его номер, как видно, имена здесь были не в ходу. Когда очередь дошла до Константина, он сказал:
— Ты теперь К-314! Понял?
— Понял…
— Что, мразь?
— Понял, Сан.
— Вот так-то, К-314!
Глава 3. Тихая планета
Это был действительно никакой не Амил, совсем другая планета. Да и прибыли они туда в ночное время, когда мало что разглядишь. Это, в свою очередь, добавило негатива к их, и без того, мрачному состоянию.
Когда же удалось разглядеть планету днем, она предстала настоящим райским садом, сияющим столь яркими красками, что зеленый тут казался изумрудным, а желтый — непременно золотым. Все постройки были из камня ослепительной белизны, будто созданы они для Великих Богов.
Только любоваться этой красотой получалось лишь переходя от одной мрачной пещеры к другой, которых тут было чертово множество. Некоторые были оборудованы под казармы, но большая их часть являлись рабочими шахтами. Ну, а во дворцах, понятное дело, рабам было делать нечего.
Нехитрый набор ручных инструментов говорил о первобытной простоте производства: ломы, лопаты и тачки.
— Эй, дохляки, быстро заполнили строй! Звеньевые, провести инструктаж и бегом в колманы! — рявкнул наш конвоир.
Звеньевыми здесь назывались те, кто сумел остаться в живых в течении какого-то времени и знал работу. Колманами называли шахты, где добывали пластон, породу красного цвета, похожую на глину, только плотнее. Ломами ее откалывали, потом измельчали и грузили в контейнеры, которые плотно закрывались. Затем их отправляли на Амил.
Поначалу мы думали, что останемся в том же составе, как и прибыли. Ах, наивные, кто же это нам бы позволил! Напротив, тут тщательно следили за тем, чтобы не завязывалось никаких знакомств, чтобы каждый был сам по себе, а любые попытки создать коллектив быстро пресекались.
— К-314, сегодня в моем звене работаешь, — сказал Косте худющий старик в рваных лохмотьях.
— Так вы, папаша, значит звеньевой, — как можно дружелюбнее произнес Костя, протягивая ему руку. Однако тот, неожиданно грубо, прервал его:
— Я тебе никакой не папаша, мне всего-то сорок два года! Биологических, разумеется. Я здесь уже четыре периода продержался.
— А где мужики, с которыми я прилетел?
— Понятия не имею! Вряд ли ты их вообще когда-нибудь увидишь. Тут всех постоянно меняют. Нельзя заводить знакомства, и даже разговаривать долго нельзя. Просто я, как бы провожу с тобой инструктаж, но, если это вдруг не понравится охраннику, лучше будет разойтись.