Инженер улыбнулся и смущённо потупился.
– Я не специально. Не сразу, поначалу ты меня вообще пугал, но потом я разглядел в тебе... Не знаю, доброту что ли. Ты прячешь её за дерзостью и хамством, но она в тебе есть. Ты заботишься об Ифане, ты не оставил мисс Чу на станции, хотя это было очень рисковано, ты всё-таки согласился искать проект.
– Нельзя выжить среди космических пиратов, будучи добрым. Никому этого больше не говори, иначе мой рейтинг рухнет.
– Не буду. Но ты даже не отрицаешь. Почему ты так не уверен в себе? Почему сперва в штыки принял моё предложение?
– А смысл отрицать, если ты угадал? Знаешь, в отличие от деда, во мне нет ничего хотя бы интересного. Я не умею изобретать, не умею строить, меня не посещают гениальные идеи и я не страдаю от переживаний за чужих мне людей. Ты правильно сказал, в какой-то степени я эгоист и до недавнего времени мне на самом деле было плевать. Мне нравилось так жить. Я вроде как никому не должен и мне тоже никто не должен. Из близких только Мин и Ифань. Ну и мисс Чу конечно. Я бы в любом случае не оставил её на станции. А вот прочие люди... Если честно мне и сейчас по прежнему плевать. Даже если мы все умрём. Они мне никто и я им тоже. Почему я должен думать об общем благе?
– Потому что теперь это твоя миссия. Твой крест, если хочешь. Да, оставленный тебе против твоей воли. Но подумай сам, если бы дед всё тебе рассказал тогда, согласился бы ты добровольно беречь его секрет и продолжать его дело? Смог бы хранить тайну? Опять же, многое мы понимаем в 10 лет?
Кай тяжело вздохнул и снова обратил взгляд на карту космоса. Пару мгновений он молчал, а Чен терпеливо ждал. Наконец капитан заговорил снова.
– Большую часть своей жизни я прожил, злясь на свою семью. Я так и не простил их, не попытался понять и до сих пор не понимаю. Неужели нельзя было использовать другой способ сохранения информации? А если бы я погиб раньше, чем ты меня нашел? Если бы повредил руку и эта карта была безвозвратно утеряна?
Чен задумался.
– Такое тоже могло случиться. Может он что-то и предусмотрел на этот счёт. Может где-то мы могли бы со временем отыскать другой источник информации, просто мне повезло, что я сперва наткнулся на тебя. И ведь совершенно случайно получилось. Я был уверен, что не встречу никого, кто хоть как-то связан с проектом. И вот, пожалуйста.
А что до твоей злости на семью, это не злость, скорее обида. Обида за утраченное слишком рано детство, за отсутствие любви и заботы. Но знаешь. Когда мы восстановим планету, люди снова смогут создавать семьи и рожать столько детей, сколько захотят. Ты можешь тоже создать семью, стать отцом. Можешь подарить своим детям более счастливое детство, дать выбор, окружить любовью. Может быть тогда тебя отпустит.
– Я сам себя не понимаю. Почему ты решил, что понимаешь меня лучше? – Кай вдруг разозлился.
– Потому что со стороны виднее, – не испугался Чен, ответив на его прямой взгляд.
В тишине корабля раздалось заинтересованное "мяу". Молодые люди вздрогнули и наконец прервали зрительный контакт. Чен поманил мисс Чу, взял её на руки и понёс в спальный отсек.
– Мы ещё поговорим об этом. Позже, – сказал капитан ему в спину, но Чен лишь неопределенно пожал плечами, не оборачиваясь.
Кай уселся в кресло пилота, надеясь, что волнение не слишком отражается на его лице. Чен слишком хорошо понимал его чувства. Он и правда не столько злился на деда и мать, сколько ему было просто обидно. Он чувствовал себя обманутым, брошенным. Хотя уже много лет прошло, избавиться от этого чувства не получалось, любое упоминание деда вызывало в нем острый гнев. Поэтому парень так озлобился, когда узнал, что сделал с ним последний родной человек. И до сих пор не нашел в себе силы простить его. Он поймал себя на мысли, что всё ещё готов бросить эту миссию, включить заднюю.
Кай уставился взглядом в безвоздушное пространство за окном. Поначалу Чен казался ему глупым и наивным человеком, которым легко манипулировать или обмануть. Но на поверку оказался умным и талантливым. Он мог починить практически всё, отлично анализировал, быстро соображал и не боялся быть откровенным. А ещё позитивно мыслил и слишком хорошо понимал его. Говорят, так могут друзья. И правду в лицо сказать и поддержать в трудную минуту. У Кая друзей никогда не было. Ну кроме Мина, но тот скорее брат, чем друг. К тому же Мин не умел вот так поговорить по душам, не любил поддерживать. В сложные минуты они дрались, ругались, или Мин просто уходил или ложился спать и Каю приходилось оставаться наедине со своими мыслями. Этот разговор всколыхнул в нем много эмоций, но вместе с тем, помог их структурировать, немного разобраться в себе.