Дюрелл понимал, что если отреагирует неправильно, то девушка либо просто убежит, либо скроется за массой уверток и лжи, так что будет потеряно слишком много времени, чтобы выудить полезную информацию. И к тому же он был глубоко потрясен. Он боялся испугать её, но сомневался, понимает ли она все значение этого имени. У него возникла мысль, скорее даже лишь многообещающее предчувствие, что девушка сама не уверена в том, какую реакцию вызовет её имя. Он видел, что она наблюдает за ним с некоторым любопытством, может быть даже с ожиданием. Возможно, в её удлиненных карих глазах промелькнула и тень страха.
Дюрелл пожал плечами и небрежно заметил:
- Довольно необычное имя.
- Вам оно нравится?
- "Роза всегда роза".
Она снова рассмеялась.
- Ну, так мы займемся делом?
- Не сомневаюсь, - кивнул он.
Она придержала открытую дверь.
- Тогда входите.
Комната была обставлена скромно и практически без украшений, если не считать идола с острова Бали, изготовленного из дешевой бронзы. Все было готово к ночному бизнесу. Когда он закрыл за собой тяжелую входную дверь, до него донеслись неясные ритмичные звуки, издаваемые музыкантами в матросском баре по другую сторону улицы. Конечно, самым главным предметом обстановки была кровать - массивная, аккуратно застланная, с горкой подушек. В одном углу поместилось биде, в другом - шкаф. Дюрелл обратил внимание, что во входной двери не было ни замка, ни задвижки. Он подошел к шкафу, открыл его, взглянул на пропахшие дешевыми духами платья и поношенное зимнее пальто на рыбьем меху. С первого взгляда стало совершенно ясно, что Кассандра, или как её там звали, здесь не живет. Комната была снята на время. Ни один из нарядов ей не подходил, и в подметки не годясь тому ситцевому индонезийскому платью, в котором она была сейчас. Улыбаясь, он медленно повернулся.
- Ну, вы говорили, что найдется немножко джина? - спросил он. - Мне хотелось бы немного расслабиться перед,.. вы понимаете...
- Мне кажется... у нас не так много времени... - Она запнулась и прикусила губу, явно чувствуя себя неловко. Пальцы нащупывали верхние пуговицы платья. Но при этом она все ещё стояла в центре комнаты. - Я не совсем уверена...
- Вы же сказали, что хотите заняться делом. Разве здесь ничего не найдется выпить?
- Да, пожалуй, я смогу что-нибудь найти. - Она заглянула в маленький шкафчик под газовой плитой. Но Дюрелл открыл одежный шкаф и достал оттуда бутылку голландского джина, которую заприметил перед этим на полке.
- Вот она. Вы забыли, где держите выпивку?
- О... Нет, просто... я что-то немного нервничаю.
- Ничего, - сказал он. - Здесь довольно жарко. А на тебе слишком много надето, милочка.
- Хорошо...
Ее пальцы нервно сражались с пуговицами платья. Глаза были опущены. На щеках проступил легкий румянец и она закусила губы, явно расстроившись. Где-то в доме очень громко заиграло радио. Она подняла голову, на миг прислушалась и, казалось решившись, улыбнулась и стала снимать платье.
В тот момент, когда она замерла в классической позе раздевающейся женщины, с воздетыми руками и платьем, наполовину скрывавшим её голову, Дюрелл почувствовал, как в нем просыпается желание. У неё была статная, редкой красоты фигура, которая могла бы заставить любого мужчину её домогаться.
Прикрывавшие красиво очерченные женственные бедра черные кружева нижнего белья только подчеркивали шелковистый блеск тела. Плоский живот, длинные, сильные и полные ноги довершали картину. Когда она наконец-то стянула через голову свое платье, золотистые волосы водопадом рассыпались по плечам, а полные груди настойчиво стремились высвободиться из оков черного лифчика.
Она остановилась, замерла и взглянула на него.
- Так в чем дело?
- Ты просто прекрасна, - мягко сказал он.
- О, ты так думаешь? Так стою я сотни гульденов?
- Ты стоишь гораздо больше. Такая красивая... и такая бездарная лгунья.
Она отшвырнула платье в сторону, пытаясь изобразить ярость.
- Мы опять возвращаемся к этой ерунде? Я же сказала, что ходила в дом Пита ван Хорна по делу.
- Ты же не шлюха, - резко бросил он.
- Но ты... но я...
- Дилетант всегда себя выдаст. Профессиональная проститутка давно бы уже зажала мои гульдены в своем маленьком потном кулачке. Настоящая профессионалка прекрасно знает, что нельзя до такой степени доверять мужчине.
- Но ты... ты мне показался симпатичным, - нерешительно выдавила она, покосилась на него, улыбнулась и быстро шагнула ближе.
Это должно было послужить предупреждением, и вполне достаточным. Но когда Дюрелл повернулся к входной двери, девушка, назвавшая себя Кассандрой, неожиданно вскрикнула и бросилась на него, обвила его теплыми ногами и руками, слившись с ним в нерасторжимый клубок, так что он покачнулся и остановился. Она оказалась неожиданно очень сильной и злобной. Он ощутил движение воздуха, когда дверь распахнулась и раздался шум торопливых шагов. Двое мужчин, - подумал он со злостью, оторвал руку девушки от своей шеи, изогнулся, доставая пистолет...
Дюрелл только мельком смог увидеть появившихся мужчин до того, как она ударила его бронзовым идолом. Их действительно было двое: один крупный, мускулистый и толстый, другой - маленький, почти подросток, похожий на мышонка и потрепанный. Единственной общей их приметой была одежда: оба были в темных свитерах и широких штанах из грубой бумажной ткани, типичной одежде матросов. Он успел запомнить только эту мгновенную картинку, так как ощутил сильную боль в затылке. И когда уже падал, у него опять посыпались искры из глаз, так как в этот момент его ударили второй раз.
Как в тумане он услышал злой, срывающийся голос девушки:
- Слишком много вам понадобилось времени, чтобы сюда добраться!
- Мы ничего не могли поделать, мадам, - начал оправдываться толстый. Что нам делать...
- Можете убить его, мне наплевать! - резко бросила она.
Дюрелл попытался приподняться, но руки и ноги у него были словно свинцовые. Он почувствовал, как голова его свалилась на сторону, челюсть коснулась плеча, и понял, что снова оказался в дураках.
Последнее, что он запомнил, распластавшись на грязном полу, была острая неожиданная боль между ребер, и причиной этой боли мог быть только высокий каблук - шпилька девушки, которым та зло его пнула.
Они отобрали его пистолет и просмотрели документы, хотя это и не имело большого значения. Даже в нынешнем своем состоянии он бы мог использовать кое-какие приемы, чтобы вернуть себе свободу. Но это ничего не давало. Лучше уж идти до конца, - подумал он, - по крайней мере до последнего решающего момента.
Оказалось, что его в буквальном смысле слова ожидает прогулка. Толстый матрос с молодым помощником вытащили его по скрипучей лестнице черного хода на улицу и без особых церемоний швырнули в автомашину. Девушка вышла с ними. Она заговорила с мужчинами, но не по-голландски, а по-немецки, и те подобострастно ей поддакивали. Затем толстяк допустил ошибку, обратившись к ней "фрау фон Витталь".
- Заткнись, идиот, - взорвалась она.
- Но я...
- Подумай, что будет, если он слышал мое имя?
- Мадам, он без сознания. Я готов в этом поклясться.
- Ну, в любом случае это было непозволительной глупостью, Эрик.
- Да, мадам. Нам его убить? - Толстяк Эрик, нога которого стояла на шее Дюрелла, спросил это так буднично, словно интересовался, какое вино следует подать на стол.
- Думаю, не стоит. Он уже может говорить?
- Его можно заставить говорить, мадам.
- Я знаю, - продолжала девушка задумчиво, - что он взял карту из дома Пита ван Хорна.
- Я обыскал его. Карты у него нет.
- Стало быть, он где-то её оставил. Вам следует его об этом спросить как следует.
На основе тех звуков, которые до него долетали, Дюрелл смог предположить, что его вывозят из города, но направление определить не мог. Однако вскоре он безошибочно почувствовал запахи гавани, затем запах цветов и наконец специфический привкус соленой воды. Машину вел молодой матрос, а Кассандра сидела впереди рядом с ним. Дюрелл продолжал делать вид, что лежит без сознания, что было не так уж трудно. Чувствовал он себя так, словно толстяк пытался открутить ему голову.