Именно поэтому принято вести отсчет волн эмиграции лишь с 1917 года, хотя и до революции имелась большая эмиграция из Российской империи в США – но она была преимущественно нерусской и имела экономические причины. Только с революции появляется русская эмиграция, которая начинает выполнять совершенно новые функции. Если рассматривать значение эмиграции для России, то этих функций можно выделить тоже три.
Первая функция – сохранить память о дореволюционной России и ее национальное самосознание, стать в меру возможностей как бы «блоком памяти» своей нации. Сохранить за пределами родины "малую" Россию – первое время эмиграция именно так и понимала свою миссию. Эту функцию эмигрантская литература выполнила в достаточной мере: множество мемуаров и художественных произведений, наряду с русской классикой, запечатлели ту российскую цивилизацию, навсегда утраченную, и сохранили ее духовные ценности... Огромную роль в этом сыграла православная Церковь – именно она стала духовным стержнем русской эмиграции, без чего было бы немыслимо выполнение ни этой функции, ни двух следующих.
Но эта задача самосохранения могла выполняться лишь до тех пор, пока были живы и деятельны люди, которые прежнюю Россию помнили; которые становились преемниками этой памяти. А таких людей становилось все меньше и меньше: старшие умирали, новые поколения в своем большинстве ассимилировались на чужбине... Продолжение этой функции было немыслимо без связи с Россией большой.
И в этом заключалась вторая функция эмиграции: помощь тем силам на родине, которые сопротивлялись коммунистическому эксперименту, старались выжить, отстоять традиционные ценности. Наиболее активно это выражалось в стремлении зарубежья, вместе со здоровыми силами в России, добиваться политических перемен.
В выполнении этой функции можно видеть проявление нравственного долга эмиграции по отношению к Отечеству. Потому что нахождение в лучших условиях, чем твой народ, накладывает определенное моральное обязательство: необходимо оправдание своего нахождения не «с моим народом, там, где мой народ к несчастью был» (А. Ахматова). И только жертвенной деятельностью, направленной на свою страну, это оправдание достижимо.
В политической области эта деятельность проявлялась в разных формах. Сначала преобладали надежды на новый, "весенний поход" Белой армии в Россию – но им не было дано осуществиться. Первая реальная возможность помощи соотечественникам на родине появилась в годы войны, когда на оккупированные гитлеровцами территории устремились эмигранты для отстройки "третьей", русской, силы. Но и эти усилия лишь стоили жизни многим из них, погибшим в нацистских и советских концлагерях... После войны были умножены попытки отстроить в России подпольную освободительную организацию для революции снизу – и опять жертвы без реального результата...
Была ли эта политическая миссия эмиграции безплодна – ведь тоталитарный режим так и не был побежден внешней или подпольной силой, а изжил себя сам? Этот вопрос рассматривается в соответствующей главе книги.
Но уже сейчас можно сказать, что какие бы разные формы ни принимала эта деятельность на Россию – ее исходный мотив был именно нравственный, и в этом ее основное значение. Эта часть эмиграции, впрочем, очень малая, превратила свое пребывание в зарубежье не в наслаждение свободой и имевшимися благами, а в вид аскетического служения России. И если максималистские освободительные цели так и не были достигнуты – все же эта деятельность политической эмиграции имела значение для изживания режима, для подготовки будущих перемен.
Во всяком случае, русская политическая эмиграция приложила огромные усилия для создания мірового авторитета зарождавшимся в России силам нравственного сопротивления; для организации им моральной и политической поддержки, для защиты политзаключенных. Еще более ощутимо и плодотворно эта вторая функция эмиграции проявилась в культурной области – в послесталинский период, когда в русском зарубежье началось издание книг авторов, живших в России, но не имевших возможности печататься там. Их всемірно известные произведения, получившие свою первую жизнь в эмигрантском "тамиздате" и лишь недавно возвращенные на родину, воссоздают подлинную иерархию в русской литературе этой эпохи.