— Это моя вина, старший… Но я привезу этих детишек в Тирроган, ведь здесь им светит только бесконечная продажа для очередного бракча, но по дешевке уже, порченый товар… Если они тебе не понравятся, то буду сам содержать.
— Ты хоть говорил с ними? — вздохнул Дитте. — С теми, кого собираешься привести в клан?
Неймо недоверчиво вскинул на него глаза: неужели тот сразу согласится взять неизвестных котят? “А вдруг они воришки”, вспомнил он райниховское и благодарно улыбнулся альфе:
— Нет, еще не особо разговаривал, сначала с тобой посоветоваться.
— Отлично, если ты сочтешь, что они могут жить с прайдом — так тому и быть, примем их.
— А если… — Неймо нервно дернул ухом, — если я ошибусь.
— Все ошибаются.
Он с улыбкой провел пальцем по погасшему комму, сидя в темноте кабинета, в окно мигали отблески реклам, а потом пошел в свою спальню. Котята, выкупавшиеся, как им и было велено, смирные и голенькие сидели на кровати. Неймо оцепенел, а кошечка быстро дернула покрывало, прикрывая себя с братом:
— Простите, мы думали наш господин придет…
— Он не придет.
— Но почему? — девочка вскочила и зачастила: — Если хотите, можете меня проверить, я и правда девственница, а брат все время со мной был, правда-правда…
Она подошла к нему на пару шагов, утянув за собой покрывало, а котик испуганно схватил подушку и съежился, пытаясь спрятать голые лапки за мелкой постельной принадлежностью.
— Дело не в этом, — сказал Неймо и объяснил, что тирроганцам закон запрещает брать детей до пятнадцати.
— А у нас с двенадцати отдают, — расстроилась кошечка, ее звали Айлика. Она погладила золотую монограмму на простыне. — Все смеяться будут… и все равно никто не захочет взять, как в первый раз… чтобы такой красивый господин… отдадут солдатам.
Она зашмыгала носом, а Неймо посмотрел на мальчика. Тот болезненно кривил губы, невидяще глядя сквозь сестру.
— Не отдадут, — сказал Неймо, — если хотите, можете уехать завтра с нами в Великий Тирроган, и вас примут в прайд. У нас не положено вне прайдов заводить союзы, обязательно надо приводить избранника… — он осекся, вспомнив.
Но детишки обрадовались, неверяще распахнули на него глаза:
— В ваш прайд, господин…
— Да, — натянуто улыбнулся Неймо, — сегодня же днем и уедем, пока бракчный контракт действует. Ложитесь спать.
— А правда, что в Тиррогане улицы золотые?
Он присел на кровать и принялся рассказывать им о Тиррогане и о своем прайде, а детишки осторожно ему улыбались из-под одеяла и слушали, словно сказку.
Неймо решил отдохнуть немного в кабинете, там была вполне удобная кушетка, надо только предупредить Райниха и папу о скором отъезде, и чтоб не вздумали смываться. Он зашел в спальню синего кота и обнаружил там сразу двоих родичей. Отец был распластан на кровати, он раскинул руки и ноги, подобно морской звезде, и стонал. А Райних сосредоточенно склонялся над ним, гладил по животу и прикладывался ухом, словно хотел что-то там услышать, словно его вторая рука, запущенная в папину задницу чуть не по локоть, могла производить какие-то звуки в тонком напряженном теле. И, глядя на сведенные мучительно брови своего отца, его полуоткрытый словно в тихом крике рот, безвольной тряпочкой лежащий на бедре член, вцепившиеся в простыни пальцы, слыша прерывисто-ритмичное дыхание, Неймо не выдержал, наконец:
— Да что же ты делаешь, ему же больно!
— Стимулирую дальний сфинктер, и это очень приятно, так Энкем? — медленно растягивая слова, сказал Райних.
— Так… хорошо… мне хорошо, сынок, иди… — выдохнул папа, прозрачная капелька пота стекала по его виску.
— Сегодня в одиннадцать надо быть в аэропорту, улетаем, — сказал Неймо и вышел.
Увиденная сцена жгла под веками. В кабинете он прижался лбом к стеклу и подумал: а позволил бы Раззук обращаться с собой так? Наверно, позволил бы, он все ему позволял, мучить себя снова и снова, а Неймо и пользовался, не замечая… Почему таким, как его отец или Райних, любой кошмар — словно весенняя лужа, отряхнулся и пошел дальше, а Неймо обречен снова и снова платить по счетам за свои ошибки, ежечасно.
— Вы плачете, господин?
— Что? Нет, — он обернулся, — почему ты так думаешь?
Розовый котенок, Димир, кажется, его звали, робко ему улыбнулся, а потом подошел поближе:
— Взрослые так тихо плачут, и не заметишь, моя мама… тоже…
— Нет, со мной все в порядке. А ты чего не спишь?
— Я… я хотел сказать… — мальчик облизнулся, зажмурился и выпалил: — Меня уже один раз отдавали. В бракч. Айлика не знает, она тогда болела, а я… Вы же все равно узнаете, там ведь бумаги были… Вы только меня отошлите назад, а Айлику не отсылайте, она чистая…
— Нет.
— Она чистая, господин…
— Нет, мы никого отсылать не будем, — Неймо помотал головой и осторожно притронулся к подрагивающему уху котенка. — В Тиррогане считается, что все дети чистые, а грязь — остается на тех, кто принес им зло. Так что ты тоже чист.
Пусть у них так не считалось, а только говорилось, но ведь не сильно он и соврал…
— Правда, господин?.. — Димир поймал его за руку, благодарно целуя.
— Правда. Тебя… не обижали в том бракче?
— Нет, немножко больно было, а потом господин конфетами кормил…
— Господин из Тиррогана? — сморщился Неймо.
— Да.
Ну, конечно же, чертовы секс-туристы, так бы и придушил всех собственными лапами. А нет, лучше посадить, хотя б на несколько месяцев, и пусть хлебают позор до конца своих дней.
— Я всегда думал, у меня это по-другому будет, — вдруг сказал мальчик, — по-божески.
— Да, так все и будет… — ляпнул Неймо, просто не нашелся, что сказать, опять.
Ему хотелось погладить котенка по голове, но он не осмеливался к нему прикоснуться, помня о принципах южан, таких строгих в своих извращениях. Только господин на это имел право. Только чертов долбоеб Райних.
Вместо этого Неймо начал трепаться вдруг о гонках, и котенок оживился, мгновенно превратившись в азартного подростка, практически ребенка, каким он и был на самом деле.
***
В аэропорту было шумно и душно, кондиционеры не справлялись со ставшей совсем невозможной жарой, и Неймо считал минуты до начала посадки. Димир и Айлика, чистенькие и переодетые из своих дурацких тряпок в купленную утром приличную одежду, упрямо таскались за Райнихом. Новоявленный господин нервно задергал хвостом, когда оба котенка синхронно повалились на колени из-за какого-то его резкого слова. Утомленные отдыхом соотечественники брезгливо косились на них.
— Немногие решаются на такое, — стоящий рядом с Неймо серенький кот указал на Райниха бутылкой с водой. — Вечный союз, освященный и подтвержденный перед лицом предков, — кот неприлично хихикнул.
— С чего вы… — Неймо не успел договорить, всех пригласили на регистрацию.
— Просим извинить за причиненные неудобства, — симпатичная полосатая кошечка не стала им улыбаться, как другим пассажирам, и отказалась оформлять перелет для двух котят, предложив решить вопрос напрямую с начальником таможенной службы.
— Мы обязаны передать данные вашего родича, того, который временный супруг, в службу опеки и контроля над несовершеннолетними Великого Королевства Тирроган, — сказал толстый таможенник Неймо в кабинете полчаса спустя, — из всех бракчей, заключаемых в Бжаре, в Тиррогане признается только подтвержденный…