– Но есть Штоколов.
– Где его искать, я тоже не представляю. Поговорите на эту тему с Владиславом Валерьевичем.
– Боюсь, у него не найдется времени, – Лавров закрыл файл и затушил очередную, наверное, пятую подряд, сигарету. Насчет продолжительности и содержания бесед с подопечным у офицера имелись четкие указания как раз от самого Владислава Добрецова, начальника всей СБН: «недолго и по существу дела».
Саша наконец поддался нестерпимому желанию и мысленно заставил включиться вытяжку. Сизый дым нехотя потянулся к никелированному воздухозаборнику. Сотрудник СБН покосился на почти бесшумно заработавший прибор, но комментировать самодеятельность гостя не стал.
– Спасибо, Александр, на сегодня достаточно.
– Я могу попросить на завтра выходной? Хочу побыть с семьей.
– Да, конечно, – Лавров любезно улыбнулся, – но в пределах базы.
– Приз для победителя – домашний арест? – Барков усмехнулся.
– Вы сами сказали – игра не окончена, – начальник охраны развел руками. – Что там получится у инженеров из Силиконовой долины, пока непонятно, а секрет местонахождения последнего Прототипа раскрыть непросто, значит, Главный все-таки может попробовать вас на прежнюю роль. Так?
– Нет.
– Хотя бы теоретически! А раз так, мы обязаны это предотвратить. Вы, господин Барков, на данный момент единственный человек, способный уберечь мир от новой системной катастрофы. Единственная надежда.
– «Надежды – сны не спящих», – Барков вздохнул. – Не самое лучшее оружие против монстров вроде Системы. Но будь по-вашему. Устроим семейный пикник внутри охранного периметра.
– За пятым дотом третьей линии укреплений есть отличная лужайка.
– Спасибо, учту.
Александр вышел из душной комнаты и, облегченно вздохнув, направился к лестнице. Лифты он игнорировал не потому, что страдал боязнью замкнутых пространств, а потому, что главной проблемой на секретной базе СБН была гиподинамия. Ходить тут было особо некуда, а бегать по периметру не принято – срабатывала сигнализация. Сигнализация!
Барков вдруг встал как вкопанный. Перед внутренним взором возникла знакомая картинка: медленно раскачивающийся набат. Звука пока не было, но Саша уже почти ощущал идущую от колокола упругую волну. «Сокол» собирался бить тревогу. Барков сосредоточился. Нанороботы четвертой генерации, своеобразная личная охрана, пришли в движение, создавая вокруг носителя «Сокола» невидимую, но прочную оболочку. Саша приготовился услышать синтезированный голос, возвещающий об «опасности третьей степени», но биокомп не спешил с выводами. Складывалось впечатление, что «Сокол» не совсем уверен. Ерунда, конечно, – какие могут быть сомнения у машин? – но отдаленное сходство с человеческим поведением все-таки просматривалось. Барков даже на секунду решил, что электронный «симбионт» перенял эту черту у носителя.
«Неужели не только я становлюсь наполовину машиной, но и она перенимает у меня человеческий опыт? Нет, глупости. Такого не может быть по определению. Имитировать эмоции, использовать стереотипы поведения – да, перенять – вряд ли. Искусственный разум – это пока очень отдаленная перспектива. Не нашей половины века».
Готовый ударить набат исчез с «внутреннего экрана» так же неожиданно, как и появился. Барков вернулся к реальности.
«Ложное срабатывание? Странно и потому весьма подозрительно».
Саша вышел на лестницу, но подниматься по ней не стал, его буквально стреножило любопытство. Чем же на самом деле была вызвана эта «учебная тревога»? Барков взялся за поручень, крепко зажмурился и приказал «Соколу» отрыть доступ в Сеть. Биокомп мгновенно выполнил приказ, и реальность вокруг Саши снова исчезла, уступив место нерукотворным чудесам инфомира.
Мысленный интерфейс был настроен абсолютно не так, как в обычном компьютере. Барков и его биокомп давно решили, что создадут свой, гораздо более удобный, чем у «Майкрософт» и других компаний. Получилось это или нет, сказать трудно, однако пользоваться эксклюзивной программной оболочкой было удобно. Естественно, на взгляд Баркова. Впрочем, других взглядов и не существовало. Кроме Саши, на всей планете не осталось ни одного человека с биокомпьютером в качестве «сопроцессора» к данному природой мозгу.
Барков бегло осмотрелся. В Интернете, как обычно, бурлила псевдообъемная информационная «жизнь». Здесь кипели холодные обезличенные «страсти», разворачивались призрачные бескровные «войны» и бушевали «эпидемии», в которых одни столбцы эфемерных символов заражали другие не существующими реально болезнями. Инфомир внутри техномира выглядел привычно парадоксальным: серьезно насыщенным информацией и в то же время задорно бессмысленным. Никакими новыми опасностями из его электрических недр не веяло.
Примерно такая же относительно спокойная картинка наблюдалась и в других, тесно сплетенных с Интернетом сетях. Радиодиапазон был стабилен, работал почти без помех, а запредельно быстрый и потому перегруженный информацией «Невод», как всегда, подавлял своей солидностью. Да, уж чего-чего, а солидности ему хватало. Имея в виду космическую скорость передачи информации и реальное круглосуточное наблюдение за каждым квадратным метром земной поверхности с тысячекратным увеличением, иначе воспринимать спутниковую сеть просто не получалось. М-процессоры, стабилизирующие их М-станнеры и мембранная оптика тысяч связанных в сеть спутников делали то, о чем каких-то двадцать лет назад приходилось лишь мечтать, – планомерно превращали планету в единый дом. Ну, или хотя бы создавали для этого превращения все условия. То, что люди не спешили на них соглашаться, – вопрос другой.
Барков приказал разорвать соединение и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, будто собираясь надолго нырнуть в воду. На самом деле так он морально готовил себя к «погружению» в еще одну условную реальность. В ту, о которой и не подозревали даже самые продвинутые компьютерщики. Во внесетевую виртуальность – место более чем странное не только потому, что доступно лишь биокомпам, но и потому, что оно связано с любыми уголками Сети напрямую, без посредников и протоколов, как фантастическое «нуль-пространство» связано с самыми дальними рубежами Галактики. В виртуальности все всегда было рядом, все доступно и просто. Стоило лишь подумать, и ты видел то, что захотел увидеть, стоило представить, и ты попадал туда, куда хотел попасть. Просто воплощение мечты программиста об идеальном гиперпротоколе. Даже «Неводу» с его возможностями и продвинутыми программами было далеко до возможностей этого виртуального мира. Саша частенько задумывался над происхождением этого чудесного «зазеркалья», но так ничего и не придумал, что неудивительно, ведь ничего внятного по этой теме не мог сказать даже «Сокол». А уж если о своем доме не умеют рассказать хозяева, куда там гостю, пусть и почетному! Предварительно Барков решил, что это своего рода «подсознание техносферы». Конечно, признавая наличие «подсознания» у техносферы Земли, логично было признать и наличие «сознания», то есть единого машинного разума, но из такого заявления следовали чересчур далеко идущие выводы, и Саша оставил тему до лучших времен. «Подсознание», и точка. Все равно иных, более разумных объяснений у Баркова не было. Да и не требовались они для путешествий по виртуальности. Для них вообще ничего, кроме желания, не требовалось. «Сокол» обеспечивал абсолютный мысленный контакт, и виртуальность будто бы становилась продолжением разума вторгшегося в нее человека, а дальше все зависело от фантазии или настроения. В виртуальности можно было парить, словно птица, созерцая изнанку инфомира с высоты, а можно было бродить в поисках ответа по лабиринтам, будто в старых играх «от первого лица» – как настроишься.
Поначалу Саше нравилось экспериментировать с виртуальными оболочками, но очень скоро он полностью разочаровался во всей этой мишуре. Романтику исследования виртуального мира серьезно девальвировало обладание «Соколом». Когда для тебя нет закрытых зон и непонятных тем, кроме вышеупомянутой загадки происхождения внесетевой виртуальности и еще пары-тройки вопросов меньшего калибра, любознательность становится бессмысленным пережитком прошлого. Ведь ты все знаешь и так, «по умолчанию». Стоит тебе задуматься над чем-то новым, незнакомым, как «Сокол» уже дает развернутую справку с точным ответом в конце. И даже если тебе лень читать, упрямый биокомп все равно «доведет» ее содержание до твоего разума. Засунет, как книжку на полку, не спрашивая, хочешь ты или нет. В такой ситуации есть плюсы, но видны они только поначалу, пока голова не забита черт знает чем по любой теме. А вот когда тебя уже просто тошнит от избытка ненужной информации, любой плюс теряет вертикаль, превращаясь в минус. И что особенно противно: с одной стороны, человек не может не думать, на то он и человек разумный, но с другой – как тут думать, если на любую мысль тебе выдается тысяча сносок и развернутых подсказок?! В реальности эту проблему Саша еще худо-бедно решал, а вот в виртуальности «Сокол» расправлял крылья в полный размах и становился абсолютно невыносимым, убийственно дотошным и чрезвычайно мелочным кибернетическим занудой.