Собственно, этой задаче и была посвящена эпоха Отцов и Учителей Церкви. На самом деле, нельзя сказать, что Отцы целенаправленно занимались миссией. Прежде всего, они занимались катехизацией и богословием. Их миссия была внутренней, они прекрасно осознавали, что с собственно православными, только что влившимися в Церковь, работы – непочатый край. Отношение к языческому наследию изменилось: Свт. Василий Великий, оба Григория изучают языческую философию, но уже не выказывают того восхищения, что наблюдалось у Климента, умеренно ее критикуя, а свт. Иоанн Златоуст позволяет себе иронизировать над идеями Платона. Он же резко полемизирует с иудеями. Красит ли это прославленного ритора и учителя Церкви – большой вопрос, прежде всего, для язычников и иудеев. Мы не знаем блистательных обращений благодаря этим приемам. Златоуст входит в историю как великий Отец скорее, вопреки этому, и благодаря своей чистоте жизни и великому дару понимания и толкования Евангелия. Всякий, кто сегодня попробует подражать Златоусту в осуждении нехристианской культуры, сначала должен подняться до его высоты в этих областях жизни.
Именно в этот период мы видим попытки использовать государственную власть для борьбы с еретиками – но победы здесь перемежаются с поражениями (особенно показателен здесь пример Нестория), и страницы истории порой заставляют задаться вопросом: а та ли это Церковь, о которой Господь сказал: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». Церковь показывает себя не всегда способной сохранять «единство духа в союзе мира» - и от единства Церкви откалываются целые области: Африка, Сирия, Армения. Это несогласие христиан между собой было и остается одним из самых серьезных факторов, облегчающих распространение ислама.
Дальше хотелось бы кратко сказать о периоде Средневековья в Европе – в связи с инквизицией. Инквизиции как общецерковной политики в отношении инакомыслия в истории Православной Церкви не было (за исключением гонений на жидовствующих, да и то это была инициатива одной из партий), но всегда есть соблазн использовать карательные методы, которые применяла инквизиция – цензура, запретительные меры государственного уровня, преследование инакомыслящих. До какого-то момента в Европе это работает, но потом порождает такую мощную волну протеста и антицерковных настроений, так что это сводит на «нет» все мнимые достижения подобных методов. Такие методы вполне могут быть названы «антимиссионерскими».
Современность
Не еретики, а вероятные сыны нашей Церкви
В поисках ответа на вопрос, а каково сегодня должно быть отношение к инославным и иноверцам, мы обратимся, прежде всего, к наследию иером. Серафима Роуза. О. Серафим известен как один из самых последовательных обличителей неправославия благодаря своей книге «Православие и религия будущего». Мы могли бы ожидать у него резкость в отношении самих неправославных, но вот что пишет его биограф:
«Мы убедились, как о. Серафим, сам пройдя долгий путь в Православии, слившись с ним душой, теперь советовал людям не проявлять своей ревности, «растаптывая» иную веру. Одному готовящемуся креститься он написал: «Только не впадайте в фарисейство. Я не хочу тем самым приуменьшить Ваш ум и проницательность, но необходимо поставить их в послушание верующему сердцу (под этим я подразумеваю не чувства, а нечто более глубокое — наш Богопознающий орган). Некоторые новообращенные, увы, считают себя уже «мудрецами» и используют Православие для того, чтобы свысока поглядывать на других, иногда даже на своих же братьев–православных из других юрисдикций. Несомненно, православные богословы неизмеримо глубже и правильнее, нежели современные ошибочные теории Запада, но относиться к этому мы должны со смирением, а не с гордыней. Новообращенные, которые хвастают «своею» мудростью перед католиками и протестантами, потом возносятся над собственными приходскими священниками, епископами, а потом и над святыми Отцами и над самой Церковью!»
За несколько лет до кончины о. Серафим получил письмо от одной негритянки, собиравшейся принять Православие. Она никак не могла примириться с жестокими, высокомерным отношением некоторых православных к тем, кто вне Церкви. Это напоминало ей былое отношение белых к неграм. Она писала: «Меня очень беспокоят взгляды и отношение Православия к тем, кого оно называет «западными» христианами, т. е. к протестантам и католикам. Я читала довольно статей православных авторов, многие из которых употребляют оскорбительные и возмутительно небрежительные слова и выражения, например «паписты». Нас, негров, обзывали всегда всячески, может, потому я столь нетерпима к подобному и не хочу употреблять эти выражения, если стану сама православной. Даже слово «еретик» коробит меня.