— Я бросил бы работу в «Центре» и открыл бы свое собственное дело. Я уже говорил тебе о своих планах и о том, что для начала дела мне необходимо хотя бы около миллиона долларов.
— Мне нравится твоя уверенность, — сказала она серьезно. — Обещаю тебе, что если Максимов умрет, ты получишь эти деньги, а может даже больше.
— Я уже слышал об этом, — ответил он с раздражением. — Но пока твой муж, кажется, жив?
Маша нахмурилась.
— Это твоя проблема, Толя. Это ты должен сделать меня богатой наследницей. А потом деньги будут у нас и мы найдем, как приделать к ним ноги… Не забывай, мы не только любовники, но и компаньоны по бизнесу.
Маша украдкой взглянула на часы.
Доленко подозвал официанта и попросил счет. Через несколько минут они поднялись и вышли из ресторана. Садясь в машину, Маша улыбнулась.
— Не сердись на меня, Толя. Сегодняшний вечер доставил мне столько удовольствия!
— Очень рад. — О себе старший инженер не мог этого сказать. Перспектива быть втянутым в мокрое дело отнюдь не радовала его. Он завел двигатель, и они поехали в Новообнинск. Минут тридцать ехали молча. Километрах в десяти от города Доленко притормозил.
— Скоро твой день рождения, Маша. Хочу кое-что тебе подарить. — Он вынул из кармана пакетик с кольцом и серьгами, положил ей на колени.
— Что здесь такое, Толя?
Он зажег свет на приборном щитке.
— Открой и посмотри.
Освободив пакет от тесьмы, она развернула бумагу и открыла коробочку. На темном бархате кольцо и серьги смотрелись великолепно. У Маши вырвался возглас восхищения.
— Неужели это мне?
— Да, тебе. Серьги очень подходят под цвет твоих глаз.
Она бережно закрепила серьги и одела кольцо, посмотрелась в зеркальце.
— Блеск! Толя, ты меня искушаешь, и я не могу устоять перед соблазном.
— Я и не думал тебя искушать. Я просто хочу сделать тебе подарок.
Он остановил машину недалеко от ее дома. Маша вышла из салона, Доленко вылез вслед за ней. Они стояли и молча смотрели друг на друга.
— Ты даже не представляешь, любимый, — наконец сказала она, — как мне было хорошо. Я очень благодарна тебе. И еще раз спасибо за чудесный подарок. Мне так давно никто не делал таких подарков!
Подавшись вперед, она обвила руками его шею, и ее губы коснулись его губ.
Но теперь ему и этого было мало. Сжимая ее в объятиях, он думал о том, что совсем недалеко от них, в постели лежит ее муж, который, скорее всего, уже спит. Она не любит его, но, пока он жив, ему придется довольствоваться лишь жалкими крохами украденной любви.
На следующий день Маша позвонила ему неожиданно рано. Доленко только что закончил завтракать и собирался пойти на работу.
— Когда я вернулась домой, Максимов не спал, — сообщила она. — У него в спальне горел свет.
— Анатолий стиснул телефонную трубку.
— Он догадался, куда ты уходила?
— Понятия не имею. С утра он злой, как собака, и не разговаривает со мной. Ушел на работу, даже не попрощался. Ох, Толя! Прости, но я прошу тебя пока не звонить и не искать со мной встреч. Я вела себя безрассудно! Прости, милый, но так надо. Он не должен ни о чем догадаться. Иначе он раздует дело о хищении «красной ртути» и засадит тебя в тюрьму.
— Маша, послушай, — попытался возразить Доленко, — мы не можем так просто взять и расстаться…
— Муж возвратился, — перебила его она и бросила трубку.
Влюбленный мужчина легко теряет голову. Анатолий испытал это на себе. После их последнего разговора прошло четыре дня и четыре долгих, мучительных ночи. Он не находил себе места. Все валилось у него из рук, работа не клеилась. Он беспрерывно думал о ней.
Трижды Доленко звонил ей. Один раз к телефону подошла Надя, прислуга Максимовых, и он повесил трубку. Другой раз ответил сам директор, неожиданно оказавшийся дома, и он снова дал отбой. Наконец, на третий раз к телефону подошла Маша, но теперь уже она сама бросила трубку, едва заслышав его голос.
На пятый день, придя домой, он достал бутылку водки и основательно к ней приложился. Спиртное одурманило его. Он не был алкоголиком, но почувствовал потребность напиться, чтобы притупить невыносимую тоску, овладевшую им. Водка помогла ему забыться. Впервые за время разлуки с Машей ему удалось крепко заснуть. Но и во сне она явилась к нему. Через десять дней после их последней встречи директор простудился и опять не вышел на работу.
Анатолий Доленко сидел за письменным столом и составлял контракт на поставку фирме «Бамет» в течение следующего года одной тысячи килограммов «красной ртути». Естественно, слова «красная ртуть» в контракте не фигурировали и были заменены словами «условленный реагент». Затем он записал в контракт цену за один килограмм «реагента», установив ее по договоренности с фирмой в размере двухсот восьмидесяти тысяч долларов.
Работалось плохо. Рука сама тянулась к телефону, и он постоянно одергивал себя. «Нет, не трогай ее сейчас, оставь в покое. Муж сейчас дома, разговаривать она с тобой не будет. Подожди…» Но рука все тянулась к телефону, пальцы нервно барабанили по трубке.
Неожиданно позвонил Казарян и пригласил его к себе в кабинет.
— Анатолий Александрович, звонил Максимов, — сказал Казарян инженеру. — Он сейчас на больничном. Просил привезти ему на подпись контракты и несколько договоров, переделанных по его указаниям. Эти бумаги прошли через твои руки. Ты их готовил, и никто кроме тебя лучше не ответит на вопросы директора. Придется тебе снова съездить к нему.
— Доленко встрепенулся. Это была первая хорошая новость за последние дни. Теперь, по крайней мере, у него появился законный предлог повидать Машу.
— Все сделаю, Станислав Арташесович, — радостно заявил Доленко. — И сейчас же еду.
Через полчаса его «Ситроен» остановился возле дома, где жил Максимов. Доленко вылез из машины, схватил папку с документами и поднялся на восьмой этаж. Мысленно ему уже рисовалась встреча с Машей, но когда он позвонил, дверь ему открыл сам Максимов. Приподнятое настроение инженера разом улетучилось. Он не предвидел такого исхода.
Максимов махнул рукой в сторону гостиной.
— Можете отдохнуть пока там, посмотреть телевизор, почитать прессу. Я позову вас, если возникнут вопросы.
Доленко отдал папку и прошел в гостиную. Маши там не было. Он включил телевизор и стал просматривать газеты, сваленные на журнальном столике.
Прошел час. Анатолий проголодался и решил спросить директора, долго ли ему ждать. В это время дверь отворилась и вошла Маша. Его поразила ее бледность. Она бросила на него ничего не значащий взгляд и вежливо кивнула.
— Маша, поди сюда! — рявкнул Максимов из кабинета.
Так иногда разгневанный хозяин подзывает провинившуюся собаку. Но Маша восприняла все спокойно. Покрутив пальцем у виска, пожала плечами и пошла в кабинет.
— Найди контракт с фирмой «Карина» и принеси его сюда. Я отправлю его Казаряну вместе с остальными.
Маша подошла к шкафу, стоящему в кабинете, и стала лихорадочно искать контракт. Как назло, быстро найти его она не смогла.
— Сколько ты будешь копаться? — Максимов нетерпеливо щелкнул пальцами.
— Я не могу его найти.
— Вечно ты ничего не можешь найти. Посмотри в шкафу, который у тебя в комнате. Может быть, я положил его там. Иногда наиболее важные бумаги я кладу туда.
Новые поиски опять не увенчались успехом. Максимов пришел в ярость и стал искать сам. Доленко заметил на столике в кабинете директора полупустую бутылку водки и стакан.
По-видимому, Максимов уже как следует нагрузился. Он стал рыскать по всей квартире, ища пропавший контракт.
На трюмо в спальне у Маши он заметил сумочку, взял ее, зачем-то открыл и в бешенстве швырнул на пол. Ее содержимое высыпалось прямо под ноги вбежавшей Маше. Среди обычных женских мелочей там были серьги с сапфирами и золотое кольцо, которое подарил Доленко, и Максимов не мог их не заметить. Он тупо уставился на серьги, потом перевел взгляд на откатившееся кольцо. От неожиданности Маша на какую-то долю секунды остолбенела, но потом нагнулась и быстро подобрала серьги. Однако директор уже пришел в себя. Он поймал Машу за руку и, грубо вывернув запястье, вырвал у нее драгоценности. Маша снова попыталась завладеть ими. Остальное произошло в считанные секунды. Побагровев от ярости, Максимов наотмашь ударил ее по лицу. Маша покачнулась и, потеряв равновесие, упала на четвереньки.