— Я Мисс Октябрь, — согласилась Беверли, читая гостевой пропуск Шультца на ленте через шею.
— Привет, Бев. Вижу, Сэм уже с тобою познакомился, — сказала появившаяся из лифта Фредерика.
— Уж с моим локтем точно, — Катц наконец удалось отобрать тот у Шультца.
— Что будет, когда поднимутся остальные. Боюсь, гримёрку придётся наладить в «столовой». Это на весь день.
— Это даже не на один день, — поправил Шультц, уходя за Фредерикой.
Двери лифта снова съехали в сторону, и показались ещё трое. Молодая женщина с едва ли не глянцевой чёрной кожей и сияющей белоснежной улыбкой, мужчина, несущий в охапке штативы и треноги, с лицом убийцы и по виду итальянец, и худой темноволосый юноша, выкативший стойку с зачехлёнными вешалками.
— Привет, я Риба Макклейн. И я визажист, — она протянула чёрную руку, а во второй подняла кейс, чтобы Беверли лучше рассмотрела.
— Ого, сколько у вас косметики, — с опаской покосилась та, но руку пожала.
— Настоящую красоту никакой косметикой не скроешь, — хмуро буркнул итальянец и убийца, протискиваясь за Фредди, которая обеими руками указывала прибывшим направление до «столовой».
— Это Карло, — сказала Риба, — а парень с вешалками — Рэндалл.
— Зачем вешалки?
— Вы же не думаете, что мы пустим вас под объектив в… в том, что на вас надето? — Риба не прекращала улыбаться.
— Возможно, это хорошая идея с переодеться, но разве у вас уже есть размеры одежды всех заявленных для календаря?
— Ох, дорогая, не благодари. Я, ваш специалист по связям с общественностью, знаю о вас всё. А уж точный размер одежды — это сущие пустяки, — вернувшаяся Фредерика обняла Катц со спины.
Беверли обернулась, преувеличенно хмуря брови к переносице.
— Брось, я же тебе не враг, Мисс Октябрь.
***
Уилл услышал гомон в «столовой» и, не доходя пары шагов до двери, различил в том счастливый гогот Зеллера и квохтанье Джимми Прайса, а следом рокот Кроуфорда. Кстати, благодушный.
«Столовой» была в самом деле маленькая подсобка, в которую все принесли что могли — недорогую микроволновку, старый тостер, поджаривающий только один тост, а не два положенных, кофеварку и переносную холодильную камеру — и втиснули кулер на четыре с половиной галлона. Два крутящихся офисных стула попеременно переходили от счастливчика к счастливчику, то есть к тем, кто успевали на те притиснуться во время перекусов.
Теперь же в «столовой» было битком: четверо незнакомых, а с теми Джек, Беверли, Фредди, Брайан и Джимми. И, кроме тех, полно сигаретного дыма, вороха одежды, аромата сваренного кофе и блеска хайлайтеров.
— Уилл, давай к нам, — Зеллер, переступая через сумку для видеокамеры, пошёл навстречу.
— Здесь нельзя…
— Не парься, я отключил датчики дыма на всём этаже сразу, как только Шультц пошёл по коридору, — Зеллер втянул его в общий цыганский ворох.
— Мистер Декабрь. И в самом деле, Фредди, ты права. Настоящая императорская зима, холодно и роскошно, — сыпля пеплом, Шультц появился с другой стороны.
— Какая зима? — не понял Уилл.
— Императорская, — пояснила чернокожая с мерцающим спонжем в руке. — Ваш цветовой тип: тёмные волосы, светлая кожа, холодные глаза.
— Очки, — поддакнул Зеллер.
— Нет, без очков, — улыбнулась Риба. — Привет, я Риба.
— Привет, я Уилл Грэм.
— Мы знаем, — ответил убийца и итальянец по виду и вышел, потеснив Брайана с Уиллом в сторону и вынося фотоаппарат со штативом.
— Сегодня не до вас, — прикурил новую Шультц, — начнём с Мистера Февраль, Мисс Сентябрь и Мисс Октябрь. Вам быть готовым завтра.
— Я понял, — покорно кивнул Грэм, почувствовав, что тоже хочет курить.
— Джек, проходите в свой кабинет, с вами буду работать я, а Карло займётся мисс Катц, — Шультц тоже вышел.
И Грэм был почти уверен, что на скулах Джека Кроуфорда, когда тот проходил мимо, переливалось подозрительное румяное сияние.
***
— Джон Кокс*, детка, — с одобрением заметил Джимми Прайс, наблюдая через оргстекло офисной перегородки за тем, как Шультц работает над Мистером Февраль, вытрясая из того аллегории мощи и неумолимой брутальности спецслужб Соединённых Штатов.
— Сильно сомневаюсь, что Джек способен расслабиться и явить гражданам себя истинного под треки Короля Рейвов, — заметил Уилл.
— Напротив, мистер Грэм, у каждого свои милые сердцу воспоминания юности. Уж я-то знаю, — втиснулась меж Джимми и Уиллом Фредерика.
— Это Джек-то тусовщик рейва? — почти смог улыбнуться Уилл.
— Я бы сказала так: ваш «ремингтон» стар, но хорошо промаслен, — кивнула она.
— А я бы сказал, спросил, если быть точным: почему мы технично забыли про работу, а стоим все вот тут и пялимся на нашего руководителя? — Зеллер зашёл со спины Джимми и охватил шею того в локоть. — Трупы сами в себя не заглянут.
— Потому что так получилось, — пожал плечом Джимми Прайс, но из локтя вырываться не стал.
— Тогда по-другому: почему никто не докучает Бев, пока та, надев блузку от Лорена, решетит обоймами мишени, а все продолжают стоять и пялиться именно на нашего руководителя?
Уилл не услышал разумных оправданий, потому что ему позвонили. И это была Молли. Он отошёл дальше от Карла Кокса и сотрудников, чтобы ответить, как того мог потребовать звонок. К тому же выбор тихого места подразумевал промедление перед ответом. Молли могла его не дождаться и положить трубку. Короче, Уилл тянул, потому что был не готов к разговору. Любому, каким бы тот ни оказался.
— Привет, Молли.
— Привет, Уилл. Как проходит день?
— Проходит.
— Я слышала, у вас там сегодня весело?
— Возможно, что Джек немного напряжён, но остальным, да, весело, — кисло согласился Грэм, чувствуя себя подонком.
— Всё интереснее, чем у нас, в бухгалтерии, — вздохнула Молли.
От лифта вышел Ганнибал Лектер и остановился около наблюдающих за Мистером Февраль и Сэмом Шультцем.
— Тут сравнивать нельзя. И, в некотором смысле, ваша скука гораздо лучше и безопаснее нашего веселья, — почти не слыша себя ответил Уилл.
Ганнибал вежливо отбился от внимания Зеллера, Прайса и Лаундс и, проходя мимо, кивнул Уиллу. Просто кивнул. Не улыбнулся, не остановился, чтобы дождаться окончания телефонного звонка, а потом, как-либо прикоснувшись, спросить «как дела?», ничего из прежнего. Лектер дошёл до «столовой», оккупированной бригадой Шультца, и в той скрылся.
— Уилл, ты там?
— Да, прости, Молли, мне надо идти. Тут кое-кто пришёл.
— Перезвони как сможешь.
— Я постараюсь.
Грэм положил трубку. Он знал, что фразы типа «я постараюсь», «я попробую, но ничего обещать не могу», «я в самом деле хотел» и им подобные — лживые. И знал, что Молли это понимает. А ещё он знал, что позвонит ей позже, но только с одной целью: прекратить весь этот бессмысленный и мучительный для него флирт.
Грэм дошёл до «столовой», но зайти медлил.
Юноша с мобильным гардеробом, временно оставшись не у дел, теперь говорил с Ганнибалом. И Уиллу не было нужды слышать — о чём шла речь. И так яснее ясного. Ганнибал тому нравился. Нравился ли юноша самому Ганнибалу — сказать было трудно. Лектер стоял спиною к Уиллу, поэтому Грэм не видел его лица. Зато влюблённое, с сияющими тёмными глазами, одновременно смущённое лицо собеседника Ганнибала ещё как видел.
— Уилл, ты разве не занят? — обернулся к нему Лектер, как только тот ввалился в «столовую».
— Сразу отложил все дела, раз вы здесь, доктор.
— Так лестно. Вы знакомы? Это Рэндалл Тир, мой пациент, а теперь и тот, кто позаботится о ваших костюмах для съёмки.