Серьезно. Еще несколько недель назад я бы ползала на четвереньках ради мужского внимания, а теперь внезапно меня зовут на свидание в бакалейном магазине, пока я собственно нахожусь на свидании. Меркурий сменил направление своей орбиты, или что? Подождите, что это вообще значит?
— Да ладно, ты же ни с кем не встречаешься, да? Я спрашивал у Дейзи на вечеринке, и она сказала, что ты встречалась, но ничего серьезного.
В этот самый момент я замечаю Адама, выталкивающего тележку из-за угла, и по какой-то причине паникую. Чувство такое, словно я ему изменила, словно выскользнула посредине нашего свидания на рандеву с Кратером в отдел сыров. Выражение на лице Адама, когда он видит меня с Картером, только усугубляет мое чувство вины. Падает тяжелым камнем в желудке.
— Мэделин? — зовет Картер, пытаясь понять, почему я внезапно замолчала.
Адам останавливает тележку возле нас и смотрит между мной и Картером.
— Камерон, привет.
— Вообще-то Картер.
— Точно. Мэделин, все взяла по списку?
Я смотрю на жалкую кучку в своих руках. У меня еще несколько пунктов на листочке, а со стороны выглядит так, словно я стою и отлыниваю здесь с Картером вместо того, чтобы делать покупки.
— Возникли проблемы с одним сыром, — нескладно заявляю я.
Картер смеется.
— Я помог. Не проблема.
Адам не смеется, и я не уверена, но думаю, половина сыров расплавилась на полке от того, каким взглядом Адам прожигает Картера.
Чтобы снять напряжение, я кладу свою стопку продуктов в тележку Адама. Картер замечает это и поднимает руки в невинном жесте.
— Простите, вы ребята… вместе? Я бы никогда…
— О, да. То есть…
— Ты не сказала, что ты здесь не одна.
Теперь Адам прожигает взглядом меня. Я стреляю таким же взглядом в него.
— У меня не было шанса.
Мое извинение кажется жалким даже для меня.
— Эмм, — низенькая женщина среднего возраста с ребенком на груди проходит мимо нас. — Я смогу добраться до сыра на секундочку?
— О, да, конечно.
Я отхожу и даю ей место, чтобы пройти.
Картер отходит назад и кивает.
— Увидимся позже. Мне нужно купить продукты домой прежде, чем мой желудок снова на меня зарычит.
Смеюсь и машу ему, надеясь, что напряжение улетучится вместе с ним.
Шокирующе, но этого не происходит.
Адам идет без настроения, пока мы толкаем нашу тележку вместе по магазину, заканчивая с первой половиной списка. Я пытаюсь отвлечь его своей самой победной улыбкой, но когда она не срабатывает, то бросаю в тележку печенье «Орео». Все любят «Орео», так ведь? Хмурость на его лице никуда не девается, даже если в печенье двойная начинка.
— Я была там так долго, потому что застряла в отделе соусов, — смеюсь я. — Ты понимаешь, что у тебя самый худший почерк, да?
Он забирает список из моей руки, не отвечая мне улыбкой.
— Персонал в клинике прекрасно его разбирает.
С таким же успехом он мог бы стать мистером Морозом, судя по тому, с каким холодом во взгляде он покупает со мной остальные ингредиенты.
Я даже не пытаюсь заговорить с ним после этого, просто доедаю пачку чипсов и занимаюсь своими делами. Если он хочет поиграть в мистер Ревнивого, пусть играет сам.
На кассе он отказывается от моих денег за половину продуктов, и кажется даже оскорблённым тем, что я их предложила. Думаю, что бы я сейчас ни сделала, он найдет в этом мою вину. Целлофановые пакеты?! Кто покупает целлофановые пакеты?!
— О, и это, — говорю я кассиру, передавая свой пакетик из-под чипсов штрих-кодом вперед. Она сканирует его, не глядя, и я выхожу из магазина и направляюсь к машине Адама с благодарной улыбкой.
Когда мы оба садимся внутрь, напряжение и молчание становится едва выносимым. Чувствую соблазн наклониться вперед и включить музыку, но на этой дурацкой панели около миллиона кнопочек, и всё, что я знаю, что то, что одна из них может выбросить меня из сидения, как в мультфильме. Вздыхаю и откидываюсь назад, больше не испытывая желания прикоснуться к чему-либо.
Мой вздох не действует на Адама, как я надеялась, поэтому у меня не остается выбора, кроме как проиграть игру в молчанку, в которую мы тайно играем.
— Это смешно, — я поворачиваюсь и собираю достаточно мужества, чтобы посмотреть на его кулаки, сжатые на руле. — Если ты злишься на меня за что-то, просто скажи, чтобы мы могли разобраться.
— Я не злюсь на тебя.
Я фыркаю.
— Не принимай меня за дурочку.
Его кулаки на руле сжимаются, и я отворачиваюсь.
— Меня раздражает то, что Картер вмешался в наше свидание, вот и все.
— Ну, сейчас его нет, а единственный, кто портит наше свидание, это ты.