Мистеръ Минсъ поклонился, и мистеръ Джонсъ приступилъ:
— При различныхъ случаяхъ, при разнообразныхъ примѣрахъ, подъ вліяніемъ обыкновенныхъ и необыкновенныхъ обстоятельствъ, въ собраніи различныхъ обществъ, на мою долю выпадало предлагать тосты тѣмъ особамъ, которыми въ ту пору я имѣлъ честь быть окруженнымъ. Иногда, я долженъ отъ души сознаться — да и къ чему мнѣ скрывать? — иногда я чувствовалъ весьма затруднительное положеніе при подобномъ предпріятіи и сознавалъ совершенную неспособность выполнить его отчетливо. Если я чувствовалъ это при прежнихъ случаяхъ, каковы же должны быть мои чувства теперь…. теперь…. при весьма необыкновенныхъ обстоятельствахъ, въ которыхъ я нахожусь. (Вниманіе! вниманіе!) Описать вѣрно состояніе души моей не нахожу возможности; но чтобъ дать вамъ, джентльмены, хотя малѣйшее понятіе о чувствахъ моихъ, я долженъ обратиться къ одному странному въ своемъ родѣ обстоятельству, которое сію минуту пришло мнѣ на память. При одномъ случаѣ, когда истинно великій и знаменитый человѣкъ, Шериданъ, находился….
Трудно опредѣлить, какъ долго продолжалась бы эта безпримѣрная рѣчь, еслибъ въ комнату не вбѣжалъ, едва переводя духъ, мальчикъ въ ливреѣ и не сказалъ, что такъ какъ идетъ сильный дождь, то девяти-часовой дилижансъ нарочно подъѣхалъ сюда узнать, не отправляется ли кто нибудь въ городъ, — потому что въ дилижансѣ есть пустое мѣсто.
Мистеръ Минсъ вскочилъ на ноги — и, несмотря на безконечныя восклицанія, выражавшія безконечное удивленіе, несмотря на сильныя просьбы провести вмѣстѣ вечоръ, оставался твердъ въ своемъ намѣреніи и, во что бы то ни стало, рѣшился занять пустое мѣсто. Но, къ несчастію, шолковый коричневый зонтикъ нигдѣ не отъискивался: а кондукторъ не могъ долѣе, ждать: онъ поѣхалъ обратно къ Лебедю, оставивъ мистеру Минсу словечко, чтобы онъ поскорѣе «бѣжалъ» туда и заставалъ его. Прошло еще минутъ десять, въ теченіе которыхъ мистеръ Минсъ едва припомнилъ, что шолковый зонтикъ его остался въ дилижансѣ, въ которомъ онъ пріѣхалъ; и кромѣ того, такъ какъ онъ ни подъ какимъ видомъ не могъ быть замѣчательнымъ скороходомъ, то не удивительно, что когда совершилъ свой «бѣгъ» къ Лебедю, дилижансъ — послѣдній дилижансъ! — уѣхалъ безъ него.
Было около трехъ часовъ утра, когда мастеръ Огустусъ Минсъ тихо постучался у дверей своей квартиры въ улицѣ Тэвистокъ, иззябшій, мокрый, сердитый и вообще въ самомъ жалкомъ положеніи. На другое же утро онъ написалъ духовное завѣщаніе, въ которомъ, какъ сказывалъ намъ его душеприкащикъ (подъ строгимъ секретомъ, о чемъ мы долгомъ считаемъ сообщить нашимъ читателямъ), не оказывается ни имени мистера Октавіуса Боддена, на мистриссъ Амеліи Бодденъ, ни мастэра Александера Боддена.
Скиццы (Sketches) Чарльза Диккенса
1851